Легенды ночных стражей 4: Воспитание принца - Кэтрин Ласки

Хуул пристально смотрел на нее. Он будто видел ее насквозь, и это заставляло ее трепетать.

— Я тебя знаю, — сказал он внезапно.

Сив замерла. Потом покачала головой:

— О нет, милый. Я уверена, что ты ошибаешься.

— Нет, я тебя знаю. Я… я видел тебя в огне, в пламени. «Великий Глаукс, — подумала Сив. — Он умеет читать в огне, он чтец Огня, как Гранк! А знает ли Гранк об этом?»

— Я видел, что ты прилетишь, — продолжил он. — Я хотел, чтобы ты прилетела.

— Хотел?

— Да, да. Я не могу объяснить, но это было… — он нерешительно замолчал, — как дыра, да, как дыра в моем желудке. Я даже не знал, что она есть, пока не увидел тебя в огне. Но теперь, когда ты прилетела, дыра исчезла. — Он изумленно моргнул, выговорив эти слова. Он явно только что это осознал. — Ты должна лететь со мной в дупло. Ты должна познакомиться с дядей Гранком, и с Тео, и с Финеасом, это мой лучший друг. Ну, Тео тоже друг, но, понимаешь, он гораздо старше, а Финеас по возрасту мне ближе, — теперь Хуул говорил быстро. — Пожалуйста, пожалуйста, полетели прямо сейчас. Останься с нами. Останься с нами навсегда.

— Я не могу, милый, — ответила Сив.

— Почему? — спросил Хуул удивленно.

— Просто не могу.

— Назови мне хотя бы одну достойную причину.

— Просто… просто…

— Просто что? — настаивал Хуул.

— У меня есть семья. У меня есть птенцы, о которых я должна заботиться.

— Нет! — чуть ли не плача закричал Хуул. — У тебя не может быть никого другого!

— Но они есть! — произнося эту ложь, Сив чувствовала, как разбивается ее сердце.

Хуул чуть не плакал. Сив была в отчаянии. Чем она могла помочь этому маленькому совенку, ее собственному сыну?

Что за жестокость — быть вынужденной отвергнуть собственного сына!

И в этот момент из темноты внезапно появились две совы. Два виргинских филина, как показалось Сив сначала. А потом словно молния пронизала ее насквозь: одна из сов, несмотря на коричневое оперение и гребешки, выглядела… как хагсмар. Это Игрек!

— Спасайся, Хуул! Лети прочь отсюда! — отчаянно закричала она.

— Незнакомец, Финеас? — переспросил Гранк. — Как он выглядел?

— Не он. Это была она. Пестропер, но под всеми этими побрякушками, которые они носят, я, кажется, разглядел пятнистую сову.

— Пятнистую сову! — встревожился Гранк и весь напрягся на своем насесте.

Финеас теперь и сам заволновался:

— Ты же сам сказал, что если я в этих местах увижу необычную сову, нужно будет тут же прилететь и все тебе рассказать.

— Ты все сделал правильно, юноша. Совершенно правильно!

В этот же момент они услышали отчаянный крик, донесшийся со стороны бухты.

— Тео, скорее! — позвал Гранк. — Финеас, ты оставайся здесь. Это слишком опасно для такой маленькой совы, как ты.

Хуул не понимал, что происходит. Большая сова летела прямо на него, а другая, виргинский филин, но не Тео, атаковала пестропера.

— Что происходит? — закричал Хуул.

Он не видел, что к нему подлетел еще один виргинский филин.

— Лети прочь! — снова крикнул пестропер.

Но было уже слишком поздно. Странные маленькие существа бросились на совенка из-под крыльев напавшего на него филина.

— Мибла йебен йип! — сказала странная сова.

На каком странном языке она говорила? Теперь, когда он взглянул на нее с близкого расстояния, большая сова больше не была похожа на виргинского филина. Ее перья были изорванными и почти черными. Одно из сопровождавших ее существ подлетело к нему и ужалило в крыло. Хуул тут же почувствовал, что сила покинула его крылья. «Меня заколдовали, — подумал Хуул. — Дядя Гранк рассказывал мне о колдовстве, но я никогда не думал, что что-то подобное произойдет со мной». Он рухнул спиной на землю. Широко раскрыв глаза, Хуул увидел, как виргинский филин склонился над ним. Странный желтый свет, словно река жидкого золота, хлынул из ее глаз. Ее черный клюв приближался все ближе и ближе:

— Открой их пошире, дорогой, открой их пошире. Ее клюв опускался прямо на его глаз.

Хуул увидел, как пестропер спикировала вертикально вниз, выставив когти, чтобы разодрать спину склонившейся над ним совы. Внезапно другой виргинский филин, самец, появился за спиной пятнистой. Хуул услышал звук, похожий на звон молотка Тео, и над ним разверзся хаос. Полнейший хаос.

— МАМА! — закричал он, и это было последним, что он запомнил.

Мир заполнился пустотой, не темнотой, но пустотой.

Братья с самого начала подозревали, что представившаяся Элькой пятнистая сова была не той, за кого себя выдавала. Она не была пестропером. В этом была уверена и Снежная Роза. Когда Элька назвала храбрецом паломника, о котором ей рассказал брат Фритцел, белая сова окончательно уверилась в своих выводах. Тем не менее Снежной Розе очень нравилась пятнистая сова, и она восхищалась тем, как отважно и без единой жалобы она летала, хотя ее левое крыло было покалечено. Среди пестроперов, впрочем, было не принято проявлять любопытство. Это было не в их природе. По крайней мере, Снежная Роза так думала, пока не очутилась на полпути к южной оконечности острова. «Почему я это делаю? — подумала она. — Почему? Пестроперы не должны к кому-либо привязываться». Но она видела, как Элька нырнула в проползавшую мимо тучу во время ее концерта. С тех пор Элька все время улетала, никак это не объясняя. И более того, с каждым днем Элька становилась все тише и погружалась в свои мысли. Поэтому, решительно намереваясь узнать, что ее так увлекло, в эту ночь Снежная Роза решила последовать за своей спутницей.

Она летела на большом расстоянии, чтобы не быть замеченной, а когда добралась до бухты, обнаружила еще не растаявшую кучу снега, обеспечившую ей идеальную маскировку. Стоя прямо и неподвижно, она вытянулась вперед и прижала свое оперение, идеально сливаясь с сугробом. Едва приоткрыв один глаз, она наблюдала за странным разговором между Элькой и молодой пятнистой совой.

«Что здесь происходит?» — подумала она, наблюдая за тем, как маленький совенок все больше распалялся и требовал, чтобы Элька отправилась с ним. Потом внезапно большой виргинский филин появился на другом конце бухты. В тот момент Элька вскрикнула: «Игрек!», и покой бухты был уничтожен. Две незнакомые совы спикировали на Эльку и совенка.

В этот самый момент, когда Хуул закричал «МАМА!», белая масса перьев, веточек и ягод — Снежная Роза — пронеслась над бухтой, как верхушка Хратгарского ледника, которую со всей силы метнул ледяной дьявол. Белые перья взметнулись в воздух, когда она врезалась в Плика. Потом ком ярости, состоящий из рыжевато-коричневых перьев виргинского филина, темно-коричневых — пятнистой совы и блестящих черных — хагсмара, пронесся по воздуху. Плик, Снежная Роза, Сив и Игрек сражались над бухтой.