Домой - Владимир Козлов

Музыка: вальс из к/ф «Мой ласковый и нежный зверь»/нет

У стены в переходе между станциями стоит девушка, выставив напоказ культи рук. На груди у нее картонка с надписью от руки – «Помогите на протезы». Я даю ей десятку. В конце перехода чувак в костюме пиликает на скрипке под инструментальную «минусовку» из магнитофона – «мыльницы». В ритм «минусовки» он не попадает.

Я вхожу на эскалатор, еду вниз. Слева мелькают плафоны, справа – реклама. Я ее не читаю. Впереди стоят парень и девушка. Они страстно целуются. Его рука – глубоко в ее в джинсах. Им все по хуй, они счастливы.

Эскалатор доезжает до низа. Парень и девушка резко срываются с места, заскакивают в вагон. Двери захлопываются. Поезд уходит.

Я подхожу к краю платформы. На рельсах валяется упаковка от «сникерса» и сплющенная пивная жестянка. Я делаю несколько шагов назад, прислоняюсь к мраморной колонне. Звенит, упав вниз, бутылка от пива – я случайно сбил ее ногой.

Два пьяных тинейджера толкаются у соседней колонны. Звучит сигнал. Слышится шум поезда. Один тинейджер хватает другого за куртку, волочет к краю платформы. Второй орет:

– Ты что, совсем охуел?

Похоже, так и есть. Приятель сбивает его с ног на краю платформы, тащит за крутку вниз. Поезд, светя фарами, выкатывается из тоннеля. Он сигналит.

– Ну‑ка отойдите от края платформы! – орет в микрофон дежурная по станции.

Поезд с визгом тормозит. Подбегают два мента, хватают чуваков, оттаскивают от края, начинают молотить дубинками. Поезд трогается, доезжает до конца платформы. Открываются двери. Я захожу в вагон.

Место: Родина

Дата: 07/03/1999

Время: 00:41

Музыка: Marilyn Manson, альбом «Mechanical Animals» (на заднем плане, в клубе)

Я и Женька спускались со второго этажа, в руках держали по бутылке пива. Кивнув охранникам, мы вышли на улицу. У входа в клуб тусовались несколько «неформальских» компаний. Мы подошли к забору стройки, поставили бутылки на бетонную плиту. В девятиэтажке за дорогой светились несколько окон.

– Да, уж… – Женька покачал головой. – Даже и не знаю, что сказать…

– Можешь ничего не говорить. Все и так ясно… Беспредел какой‑то…

– Ладно, давай подумаем, что можно сделать… Попробуем устроить движуху – на радио и в газетах, не связанных с мэром. Думаю, такие захваты без согласия мэра не делают. Хорошо б еще знать, что это за пиплы и откуда…

– Как ты мог догадаться, они не представились. Тем более, тот, который махал ногами…

– Да, уж… – Женька взял пиво, надолго присосался к бутылке.

В клубе, на фоне фонограммы послышались удары живых барабанов – настраивалась следующая группа. Я тоже отпил пива.

– Ну и что ты теперь будешь делать? – спросил Женька. – Сколько ты в газете отбомбился?

– Два года. С пятого курса.

– Если что, могу тебя в «Курьер» пристроить. Там Петька Коробов редактор, с нашего потока…

– Ладно, будет видно…

– Ну что, двигаем назад? А то мне уже на сцену скоро. Рубимся после этой банды…

– Давай постоим еще минут пять…

Женька допил пиво, поставил пустую бутылку на землю. Она упала, он отфутболил ее. Бутылка зазвенела, покатилась под ограду стройки.

– А почему б тебе, Леха, не заняться чем‑нибудь творческим? Ты уже сколько лет тусуешься с музыкантами, прочим контркультурным пиплом? Как перевелся к нам на журфак, да? Неужели самому никогда не хотелось что‑нибудь слабать…

– Я что, играть умею?

– Немного же умеешь на «акустике». А чтобы писать песни – этого достаточно. Написал одну, другую, а потом уже и группу можно собирать. Мы б тебе помогли – сайд – проект такой был бы. По – моему вообще технический уровень музыканта – это фигня, главное – правильная идеология. И «ди – ай – уай» – «сделай сам»…

– Нет, ты знаешь – мне больше нравится быть потребителем. Читателем, слушателем, зрителем… Я от этого получаю кайф. А что я получу от того, что буду пытаться что‑то выдавить из себя? Оно же не прет из меня само…

– Думаешь, из каждого прет? Из меня, например? Далеко не всегда. Это – как позиция: ты делаешь то, что считаешь правильным делать.

– Нет, я тебе, вроде, объяснил.

– Ладно, не буду тебя дергать. Просто иногда случаются моменты, настроение какое‑то особое, уровень энергии повышен – вот и хочется, чтобы кругом побольше было творчества. Не попсы какой‑нибудь поганой, про это я не говорю… Настоящего, искреннего творчества…

Место: Москва

Дата: 16/11/2006

Время: 23:02

Музыка: нет

Слева от меня – дядька в пальто. Он уставился в экран мобильника и жмет на кнопки – играет в пасьянс. Справа мужик – пролетарий с серьезным видом вписывает в клетки сканворда слово «восток». Напротив сидят три цыганки. Одна держит спящего грудного ребенка. На полу стоят два баула из полосатой клеенки.

Я вынимаю из сумки книгу – купил ее днем на лотке на Речном вокзале. Специально, чтобы было, что читать в метро. Нахожу закладку – посадочный талон из самолета, – начинаю читать.

«Раньше это был я.

Может быть.

До того, как я понял, что что‑то говорю, я уже говорил:

– Почему ты это делаешь?

Тай не знал, что я говорю это ему. Я не знал, почему я говорю это ему, но я говорил, и я сказал это еще раз.

– Почему ты это делаешь?

Тай немного засмеялся, потом вернулся со словами:

– Потому что ты должен, Джеффти. Ты должен много.

– Я не имел в виду это. Я не имел в виду, почему ты везешь меня к Думасу. Почему ты для него работаешь? Почему ты делаешь это для жизни?

Еще смех.

– Что я должен делать, Джефти? А? Продавать ботинки? Или мебель для патио? А как насчет старых тачек? Тот же самый бизнес, доить людей, я думаю. Ты говоришь мне: Что я должен делать?

– Ты не такой как они.

– Кто? Я не такой как…

– Думас. Его вся команда.

– Я не гаитянец. Это ты имел в виду?

– Я имел в виду, что ты не идиот. Они – придурки, здоровые, тупые и медленные. А у тебя ничего этого нет. Здоровый, да, но у тебя есть мозг. У тебя…

Я поймал, как Тай смотрит на меня в зеркало заднего вида, смотрит на меня, полный подозрения.

– Что ты пытаешься сделать? Сделать хорошо, чтобы я к тебе смягчился?

– Я просто говорю. Ты отличаешься от них. Так почему ты это делаешь?