Виктор - Евгений Решетов

— Не могу. Это экзамен, а не совместная работа, — продолжал я гнуть свою линию, скользя взглядом по надписям на стенах.

— Клянусь честь, я р-раздавить тебя, как вша, ежели ты сейчас же не давать мне свой чер–ртов тест, — яростно прошипел он, брызжа слюной. — Немедленно. Или плебеи в Гар–рдар–рике забыть, что их участь прислуживать благор–родным?

— Всё не так просто, — усмехнулся я и глянул на графа Александра Исаака.

Он уже перестал притворяться спящим и сидел на стуле, выпрямив спину. А его глаза предвкушающе сверкали, точно у кота, наконец–то добравшегося до сметаны.

Граф Исаак ударил раскрытой рукой по столу и громко кашлянул:

— Кха… кха!

Абитуриенты мигом смолкли. А те люди, которые покинули свои места, застыли прямо там, где стояли. И чахоточный юнец не стал исключением. Он замер подле моей парты.

И именно он стал первым, кому старик с явным удовольствием бросил:

— Молодой человек, извольте покинуть территорию академии. Вы не поступили.

— Но как же… — промычал тот, нервно облизав губы.

— Молчать! — рявкнул граф так, что аж стёкла задрожали, а у кого–то и яйца. — Вы нарушили правила академии! У нас нельзя списывать и давать списывать! Абитуриентов, уличённых в этих глупых поступках, мигом изгоняют с острова! Так что потрудитесь покинуть эти стены.

— Но, но… — стал заикаться паренёк, покрывшись лихорадочными пятнами. — Но я аристокр–рат. Со мной нельзя так поступать, досточтимый гр–раф.

— Правила едины для всех! — отрезал Александр и веско добавил: — Кха!

Юнец внезапно отчётливо скрипнул зубами и стал яростно тараторить:

— Я этого так не оставить! Помянить моё слово! Я оповестить отца о том бесчинстве, которое тут пр–роисходить. Вы ещё пожалеть, что упустить такого студента!

Дальше раскрасневшийся от злости парень перешёл на французский язык. И он стал ещё яростнее визжать, прожигая графа огненным взором. А тот лишь усмехался. Но в какой–то миг Исаак что–то резко произнёс по–французски, вскочил на ноги и молниеносно сотворил несколько пассов руками.

Спустя мгновение поток воздуха подхватил выпучившего глаза юнца, пронёс его несколько метров над полом и спиной впечатал в двери аудитории. Те от удара открылись. И нахал выкатился в коридор, болезненно тявкнув. Но потом он взвинчено вскочил на ноги, погрозил графу кулачком и поспешно скрылся с глаз долой. А я едва не поаплодировал такому исходу конфликта.

Старик же довольно улыбнулся, обвёл ошеломлённых абитуриентов тяжёлым взглядом и просипел:

— Кто–то ещё хочет полетать или нарушившие правила люди сами покинут аудиторию?

Провинившиеся простолюдины первыми потянулись к выходу. А затем к ним присоединились и некоторые дворяне.

Но, конечно же, не все нарушители вышли из помещения. Кто–то решил прикинуться ветошью. Мол, я вообще не при делах. Ни у кого не списывал и никому не давал списывать.

Однако граф оказался не пальцем деланный. Он принялся уверенно указывать рукой на таких хитрожопых абитуриентов:

— Вы, вы, вы и ещё вы. Окажите милость, избавьте меня от своего присутствия.

«Хитрецы» опустили гривы и свалили в туман. После этого в аудиторию впорхнули те самые три старшекурсницы. Они обменялись с графом понимающими улыбками и стали собирать подписанные тесты.

Исаак же приподнято сказал, сцепив руки за спиной:

— Итак, молодые люди, я больше не смею вас задерживать. Результаты тестов вы узнаете через час в актовом зале. А пока можете прогуляться по территории академии. Уверяю вас, у нас есть на что посмотреть.

Народ двинулся к выходу. И я в числе прочих вышел из аудитории и энергично потопал в сторону холла.

По пути до моих ушей доносились возбуждённые шепотки абитуриентов. Ещё бы! Все пребывали в лёгком шоке и активно обсуждали произошедший под конец теста эпизод. Даже я был порядком изумлён.

Но изумление не помешало мне мысленно воскресить образ Люпена. Интересно, он знал о подставе со списыванием? Вряд ли. Иначе бы барон предупредил меня.

Похоже, академия хорошо умеет хранить свои тайны. Или профессора только в этом году решили устроить эту провокацию со списыванием? Хрен их знает. Однако я более чем уверен в том, что какая–то часть абитуриентов точно знала о подвохе. Всё–таки подобные каверзы полностью не утаить. Да и надписи на стенах весьма прозрачно намекали на то, что не надо ловчить братец абитуриент.

Я усмехнулся своим мыслям и вышел из дворца. Покрутил головой и двинулся к скамеечкам, которые стояли на берегу озера. Они практически все оказались заняты студентами и абитуриентами, но одна была свободной. Вот на неё–то я быстренько и плюхнулся. Откинулся на спинку, закрыл глаза и подставил лицо лучам неяркого солнца.

Красота! Под ногами, несмотря на осень, зелёная трава, где–то птички щебечут, а на озере крякают уточки. Я легко мог представить, что всё это богатство принадлежит мне. Находится на территории моего поместье. И помимо меня тут живёт прислуга, всяческая животина и несколько любовниц. Брюнетка с пятым размером груди, блондинка с четвёртым, рыженькая с третьим и шатенка со вторым. Почти стрит.

Однако, чтобы обзавестись поместьем, нужно, как минимум, выхлопотать дворянство. А это дело весьма затратное. Кто–то спросит, а чего же ты, милок, не воспользуешься своей магией, дабы обогатиться? Да, я мог с помощью ментального внушения заставить человека отдать мне все свои деньги, золотые зубы и любимую кружку. Но чем это закончится? Рано или поздно ограбленный бедолага осознает, что произошло нечто странное и пойдёт в полицию. А та с азартом займётся мной.

Нет, мне такие приключения не нужны. К чёрту их! Сперва я должен хорошенечко освоить свою магию и научиться быть незаметным. И лишь потом мой необременённый излишней моралью разум начнёт искать подходящих жертв.

Пока же я старался зарабатывать деньги относительно честными способами. А раньше даже пытался втянуть в это дело Люпена. Я прозрачно намекал ему на то, что нас могут обогатить какие–нибудь изобретения. Например, цветное телевидение или беспроводные телефоны.

К сожалению, барона волновали лишь те научные изыскания, которые были связаны с магией. А мои идеи он называл бредом больной фантазии. И добавлял, что выдуманные мной вещи никому не нужно. А я не мог ему сказать, что ещё как нужны. Мол, в моём родном мире люди уже не мыслят жизни без цветной телевизионной картинки. Я ведь так и не поведал Люпену, что не местный.

И тут вдруг мои мысли прервал какой–то хрен. Он загородил от меня солнце и удивлённо воскликнул юношеским баритоном:

— Эй, а я тебя знаю!

— Нет, не знаешь. Обознался, — тотчас ответил я, нехотя разлепив веки.

Передо мной стоял низенький крепыш с широченными плечами и здоровенными руками–лопатами. А на его загорелой физиономии с крупными чертами прописались простодушные синие глаза, курносый нос, толстогубый рот и округлые конопатые щёчки.