Быстро падая - Бьянка Иосивони

– Мы были знакомы примерно год до того, как он… – слышится кашель. Прежде чем я успеваю продолжить расспросы, она соскальзывает с табурета. – Не обижайся, но я не хочу об этом говорить. Не с тобой, – ее слова звучат как обвинение. – Я вымокла насквозь, устала и хочу спать.

Ну… этому я не могу ничего противопоставить.

– Ясно, – я заставляю себя улыбнуться и втыкаю вилку в чизкейк. – Если тебе негде остановиться…

Она торопливо качает головой.

– Спасибо, обо мне уже позаботились.

Только когда замечаю вновь появившийся румянец на ее лице, я понимаю, как странно звучало мое предложение. Я тихо смеюсь.

– Дерьмо. Прости. Клянусь, я не это имел в виду.

И наконец-то уголки ее губ ползут вверх. Это не настоящая улыбка, всего лишь намек на нее, но это больше, чем я видел за весь вечер. Больше, чем я ожидал после разговора о Джаспере.

– Спокойной ночи, Хейли.

Она коротко кивает.

– Тебе тоже.

Повернувшись на каблуках, она направляется к двери наверх, по пути захватив бумажный пакет, который, вероятно, положила для нее Бет. Точно. Наверху есть квартирка, которая обычно пустует. Я прячу улыбку за кофейной чашкой, на случай если Хейли посмотрит в мою сторону. Если бы она только знала, что должно было произойти там…

Хейли

Утром меня будят церковные колокола. Вздохнув, переворачиваюсь и накрываюсь одеялом с головой. Прошла целая вечность с тех пор, как я просыпалась от этого звука. Это было так же давно, когда я в последний раз спала в настоящей кровати. Настоящей, уютной кровати.

Только через несколько секунд после того, как эта мысль появилась у меня в голове, я осознала, как же замерзла. Я открываю глаза, моргаю от яркого дневного света. Какого черта?..

Дезориентированная, сажусь и оглядываюсь по сторонам. Ничто не кажется мне знакомым в этой комнате. Шторы над письменным столом подняты, что объясняет яркий свет. На деревянном полу рядом с кроватью лежит вытертый коврик. Откуда-то доносится ровный гул. В паре шагов от кровати дверь, ведущая в другую комнату. В ванную?

Пока я осматриваюсь, мне вспоминаются события вчерашнего вечера. Разум медленно, будто головоломку, складывает кусочки вместе. Вот я в гостях у родителей Джаспера. Его комната. Безуспешные поиски рукописи. Неудачная попытка как можно скорее убраться отсюда. Гроза. Закусочная. Чейз.

Сердце колотится быстрее, даже несмотря на то что я проклинаю его за предателство друга. Но я не могу с этим бороться. Не тогда, когда думаю о том, как он смотрел на меня в этом кафе. Его словах. Улыбке. И в конце концов, обо всем том, что рассказал Джаспер. Как он завязал отношения с девушкой, хоть и знал, что Джаспер любил ее много лет. Как сбежал и не выходил на связь, потому что оставил старую жизнь и друзей позади и больше не хотел иметь с ними ничего общего…

Чейз обидел Джаспера. Просто игнорировал его, хотя тот пытался с ним связаться. Я понятия не имела, что Джаспер был болен, но Чейз наверняка знал. Знал и все равно с легкостью бросил его. Подвел. Я вздрагиваю, стремясь избавиться от горького чувства, но оно липнет ко мне и оставляет такие же ожоги, как солнце. Потому что мне это знакомо. Потому что я слишком хорошо знаю, каково это, когда перестаешь быть важной частью жизнь конкретного человека. Будто по команде в голове возникают другие образы. Ссоры шепотом за закрытыми дверями. Гнетущая тишина за ужином дома. Короткие кивки мамы и папы, когда я объявила, что отправляюсь путешествовать. Если они вообще кивнули, потому что едва оторвали взгляды от документов.

Я с трудом сглатываю и заставляю себя сосредоточиться на «здесь и сейчас». Церковные колокола стихли. Я слышу приглушенную музыку, грохот посуды и голоса. Радуясь возможности отвлечься, нащупываю телефон. Когда вчера вечером я вошла в эту комнату, то была просто благодарна за то, что у меня появилась крыша над головой. Я бросила сумку на пол, стянула с себя мокрую одежду и кучу времени простояла под теплым душем. В Сан-Диего, как и во всей Калифорнии, жители должны экономить воду, поэтому долго принимать душ невозможно, но в Фервуде, похоже, подобной проблемы нет. Конечно, нет, если здесь всегда такие сильные дожди и грозы, будто в городе настал апокалипсис. Затем я достала из сумки первую попавшуюся футболку, надела ее и рухнула в постель.

Должно быть, я совсем вымоталась. Больше, чем хотела признавать, потому что уже почти девять. Я проспала одиннадцать часов. Ничего себе.

Я скидываю Кэти последние новости и кладу телефон обратно. В животе урчит, к тому же мне срочно нужно в туалет – иначе бы не вылезла из кровати в ближайшее время. Но теперь я, вздохнув, встаю и тащусь в ванную. Она не особенно большая, в ней вряд ли можно повернуться, не столкнувшись ни с чем, но здесь есть все, что нужно. После того как я умылась и почистила зубы, в первый раз подхожу к окну.

За последние два дня я не успела изучить город, но теперь внимательно рассматриваю разноцветные, выстроившиеся вдоль Мейн-стрит дома. Все разных цветов, на первом этаже расположены магазины и кафе с небольшими столиками под белыми зонтиками. С той же стороны, что и закусочная, я вижу прелестный цветочный магазин с бесчисленным количеством подсолнухов в огромных ведрах, пекарню, книжную лавку, вид которой вызывает улыбку, магазин инструментов и шикарный ресторан, который обнаружила еще в первый вечер. Изогнутые уличные фонари, антикварные вывески и брусчатка придают всему этому определенный шарм. Так же, как красный шпиль церкви, пронзающий небо всего в нескольких домах от этого места.

Неохотно вынуждена признать, что в Фервуде есть нечто совершенно особенное, почти волшебное. То, как подо мной по тротуарам ходят люди, будто у них полно времени, одни с колясками, другие с газетами под мышкой, а третьи погрузились в разговор, и это выглядит, можно даже сказать, по-домашнему. Люди кивают друг другу и останавливаются поболтать – и тем немногим туристам, которых я замечаю, любезно показывают дорогу.

Шум в закусочной этажом ниже не прекращается, правда, звона стекла не слышно. Этот звук напоминает о том, что у меня есть дела. Я безумно благодарна Бет за то, что она позволила мне остаться, но еще больше за то, что дала работу. Я могу и хочу работать. И если я правильно истолковала вчера выражение лица Алексис, ремонт обойдется мне в кругленькую сумму. При одной только мысли об этом желудок болезненно сжимается, и я кладу руку на живот.

– Ты все сможешь, – мысленно подбадриваю я себя. – Это просто деньги. Несколько дней работы, и счет оплачен.

По крайней мере, я на это очень надеюсь. Потому что, если сумма окажется слишком большой, у меня не будет другого выхода, как оставить свою любимую «хонду». Простит ли Кэти меня за это? Я закусываю губу и подхожу к тумбочке, чтобы взять телефон. Не тратя время на раздумывания, я открываю наш диалог и пишу еще одно сообщение. Машина принадлежит ей в той же степени, что и мне, и она должна знать, что я сделаю все, чтобы найти деньги и починить ее.