Ледяное сердце - Джорджет Хейер

– Конечно, сэр.

– Держи пленника на чердаке. Так надежнее. Я отправлюсь в Лондон, как только Роджер Мейтленд позавтракает.

Грегори поклонился:

– Я беру командование на себя немедленно, сэр Симон?

– Немедленно. И помни, я не потерплю никаких беспорядков среди воинов.

Как только Грегори ушел, Симон сломал печать на письме милорда и принялся разбирать его невероятные каракули.

“Сэру Симону Бовалле.

Какой дьявол вселился в тебя, парень, что ты решил расследовать заговор и прочие предательские затеи? Брось ты это дело и, ради Бога, не ввязывайся в неприятности! Из-за твоего письма у меня снова разыгралась подагра. Если уж ты действительно решил ехать в Лондон, потому что поймал на дороге предателя, то, по крайней мере, мог бы поподробнее описать все дело! Те несколько строчек, которые я получил от тебя, и святого введут во гнев, да и твой негодник слуга ничего не смог добавить, кроме описания твоей драки в лесу из-за какой-то девчонки. Сказать по чести, Симон, я считал тебя серьезным человеком, который не станет ввязываться в ссору из-за глупой служанки. Но я не собираюсь тебе мешать, потому что ты все равно пойдешь своей дорожкой. Черт бы тебя побрал с твоим упрямством!

Если бы не проклятая подагра, которая, как ты знаешь, давно мучает меня в сто раз хуже, чем твое нелепое поведение, я бы примчался, чтобы выслушать рассказ из твоих собственных уст и самому убедиться, что за блажь взбрела тебе в голову. Хорошенький прием ожидает тебя в Вестминстере, дурачок, с твоей выдумкой о заговоре! Если бы я не знал, насколько ты упрям и дерзок, я бы сказал, что тебе никогда не пробиться к королю. Но я уверен, что ты к нему пробьешься, и даже с парадного входа, как ты прорвался ко мне, будучи еще сопливым мальчишкой. Только прошу тебя не бить часовых по головам, иначе ты наверняка попадешь за решетку, что вполне может случиться, если ты не усмиришь свою горячую кровь. И еще ты должен знать, что я очень рассердился на тебя и приехал бы вместе с Грегори, если бы не моя проклятая подагра, только чтобы обломать мою палку о твои плечи. А если тебя зарежут разбойники на дороге или посадят в тюрьму, как дерзкого нахала, то ты вполне этого заслуживаешь, и я не пошевельну и пальцем, чтобы тебе помочь. Посылаю тебе с Роджером двадцать гиней на твои нужды. А если тебе понадобится друг или кров, то обратись к моему кузену Чарльзу Гранмеру, у которого добротный дом на Стрэнде в Лондоне, и покажи ему это письмо. Может быть, он спасет твою глупую башку от петли.

Благослови тебя Бог, мой мальчик, и счастливого возвращения домой! Если тебе понадобятся деньги, обратись к моему кузену от моего имени. И пожалуйста, попридержи язык и избавь короля от твоих свирепых взглядов, иначе он решит, что ты психопат, и будет недалек от истины. Я бы отправился вместе с тобой, мой мальчик, но уверен, что у тебя хватит собственного ума. Да пребудет с тобой моя любовь и благословение, мой львенок.

Писано в Монлисе.

Фальк Монлис”.

Закончив читать это замечательное письмо, Симон улыбнулся и, обернувшись, обнаружил рядом с собой Роджера с кошельком в руках.

– Сэр, милорд просил передать вам вот это. Я забыл о кошельке, передавая письмо.

– Ты позавтракал, Роджер?

– Да, сэр. Я готов. А ваша кобыла – настоящий дьявол!

Слуга говорил с таким чувством, что Симон невольно улыбнулся, и тот тоже усмехнулся в ответ.

– Подведи ее к выходу из таверны, – распорядился Симон и пошел еще раз поговорить с хозяином, передать ему пять золотых суверенов за постой. Настроение хозяина тут же значительно улучшилось, и он сердечно простился со своим гостем.

Вскоре Симон и его слуга уже энергично скакали на северо-запад, к Ройстону. Там они пообедали, отдохнули и снова пустились в путь по старой римской дороге на Лондон. Ночь путешественники провели в деревне недалеко от Хертфорда и на следующий день рано утром продолжили путь. Однако их лошади уже устали, поэтому они добрались до Бишопсгейта только в сумерки, где Симон сразу же занялся поиском ночлега. Он слышал, что городишко полон бродяг и разбойников, но никто не попытался его ограбить и никто ему не нагрубил, когда он расспрашивал прохожих. Симон старался подыскать таверну как можно ближе к Вестминстеру. Заинтересованный его пожеланием торговец шелком и бархатом направил парня в таверну под названием “Ягненок и голова сарацина”, а также посоветовал, если она переполнена, обратиться по соседству, в таверну “Роза”. Поблагодарив торговца, Симон в сопровождении Роджера неторопливо отправился в указанном направлении. Найти комнату не составило труда, а ужин оказался настолько обильным, что вполне удовлетворил даже их немалые аппетиты. Роджер, заикаясь от возбуждения, попросил хозяина разрешить ему после ужина осмотреть город. Но Симон был непреклонен и отослал его спать, прекрасно зная, что он не посмеет ослушаться, а сам отправился погулять, вооруженный кинжалом и увесистой дубинкой. Возможно, именно это грозное оружие обеспечило ему безопасность, равно как и его уверенная походка. Во всяком случае, он погулял вокруг Вестминстера без каких-либо проблем и рано вернулся в таверну, чтобы хорошенько отдохнуть.

На следующее утро Симон обдумал предстоящие действия. Он не сомневался, что при желании без труда получит доступ во дворец во время аудиенции, но сообразил, что от этого будет мало проку. По всей вероятности, ему вряд ли удастся поговорить лично с королем, а следовательно, и достигнуть желаемого результата. Незнакомый рыцарь, обратившийся к королю в разгар приема, вполне может вызвать у того недовольство и будет оттеснен в сторону. Если такое случится, второй раз пытаться будет бессмысленно. Если бы принц Уэльский был в Вестминстере, Симон мог бы рискнуть, поскольку был уверен, что юный Генрих его запомнил. И мог бы замолвить словечко перед королем. Но принц, перезимовав в Лондоне, вернулся в Марчес.

После долгих размышлений Симон решил написать королю письмо и, потребовав принести ему перо, чернила и бумагу, уселся составлять подходящий текст. Это оказалось вовсе не легкой задачей, поскольку его обычный эпистолярный стиль был чрезвычайно краток. Однако он сообразил, что в данном случае краткость может повредить его миссии, поэтому почти все утро без устали переделывал текст. В конце концов ему удалось написать вполне приличное письмо.

“Милостивый государь!

Ваше Величество, возможно, помнит некоего Симона Бовалле, которого Вы произвели в рыцари на поле битвы в Шрусбери в июле прошлого года. Указанный Симон Бовалле умоляет Ваше Величество об аудиенции с вами или одним из членов вашего Совета. Я хотел бы доложить Вашему Величеству о деле большой важности, которое требует немедленного рассмотрения во избежание серьезного ущерба. Три дня тому назад я случайно повстречал человека, у которого оказались письма, адресованные различным лордам графств Кембриджа и Бедфорда, якобы направленные умершим королем и вроде бы имеющие на себе его печать. Я готов передать эти письма Вашему Величеству или тому, кого Ваше Величество порекомендует. Посланника я содержу под арестом и охраной людей милорда Монлиса.