Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин

И вдруг чуть позже, в том же 2003 году, в пространной беседе с корреспондентом «Футбольной правды» (обстоятельного, острого аналитического журнала, просуществовавшего, увы, всего два года) Борис Давидович несколько меняет ориентиры и тональность. На вопрос, был ли Яшин стабильнее остальных, отвечает: «Я бы не сказал. Просто эпоха была такая, ей требовались герои». Вот видите, вопреки фактам и прежним высказываниям отрицается уже и общепризнанное преимущество вратаря № 1 в стабильности, плюс к этому дается понять, что Яшин был назначен героем, а не стал им, как произошло в реальности, заслужив почет и уважение трудами праведными.

Однако же футбол, вершимый на виду у всех, не позволяет произвольно отбрасывать неугодных и назначать героями любимцев богов: в конечном счете игра все расставляет по своим местам. И разве не остается признать, что боги – даже неважно, «большие люди» или тренеры – сделали единственно верный выбор, убедительно подтвержденный что неизгладимыми впечатлениями, что объективными результатами, которые оставил Яшин. Отважусь на аналогию с решением выдвинуть космонавтом № 1 Юрия Гагарина. Только кажется, что СП. Королев угадал с кандидатурой. Нет, его предпочтение было глубоко продумано и обосновано – учитывались, почти в точности как в футболе с «назначением» Яшина, и лучшая готовность, и профессиональные свойства, и человеческие…

Продолжая высочайшим образом оценивать человеческие качества Яшина («это даже не обсуждается, прекраснейший был человек, просто великий»), вратарское его величие Разинский позже предпочел заменить более чем сдержанной оценкой: «Как профессионал, как мастер своего дела, он был вратарь высокого класса. Но вратарей такого класса в то время было несколько…» То есть уже не «лидер, правофланговый в длинном строю», которому автор «по-доброму завидует»…

Какой же из оценок верить? Я вовсе не ловлю Разинского на слове – каждый вправе менять позицию. Я пытаюсь лишь понять, почему кульбит на 180 градусов совершен в данном случае. И не нахожу иного ответа, кроме того, что и приличный человек может оказаться слаб. Допускаю, что Разинский, вероятно, даже подсознательно, поддался искушению выйти из тени Яшина, предоставленному массированной кампанией, которую развернул Маслаченко по пересмотру вратарских рейтингов и оценок. Не исключаю, что клюнул еще и на его персональные комплименты в собственный адрес, ощутил свой больший калибр, успокоил мирно дремавшее самолюбие. Поэтому на просьбу «Футбольной правды» прокомментировать вызывающую реплику Маслаченко «я не играл в эпоху Яшина – я играл в свою эпоху» Разинский уклонился от прямого ответа.

Между тем Владимир Маслаченко развил нешуточную активность в своем запоздалом возвышении. Учитывая склонность публики к острой пище в «смях», как забавно покарежил несклоняемую аббревиатуру известный журналист Андрей Черкизов, эти самые СМИ периодически кормят ее откровениями Маслаченко, потешая весь честной народ («Спорт-экспресс» – 1994, 1995, «Московский комсомолец», «Известия» – 2003, «Отечественный футбол» – 2006), а то и потешаясь, даже насмехаясь («Огонек» – 2002) над маниакальным стремлением, коли не получилось в реальности, взгромоздиться на вратарский пьедестал истории.

Всю обойму прозвучавших там небылиц, соединенных с былями для верности запудривания мозгов, разом выстреливает книга Вадима Лейбовского (2006), вышедшая к 70-летию Маслаченко. Сам этот журналист с футболом профессионально не дружит и соответствующими знаниями не обладает, так что не рискую ошибиться в ощущении, что выступает всего-навсего ретранслятором завихрений своего «доверителя» без какого бы ни было их критического осмысления. Не скажу фиктивный, правильнее – номинальный автор выведен на переплете настолько микроскопическими буквами, что истинного сразу же выдает название, рассчитанное на дешевый эффект, – «Владимир Маслаченко: Пеле повезло, что он не играл против меня». Сейчас в продаже масса фальсифицированных продуктов, это один из них (по крайней мере в подаче Яшина), густо замешанный на фактологических и оценочных искажениях, которые порой переходят всякие границы. Фальсификат и призван превознести до небес соавтора и героя книги в одном лице, прямо по Окуджаве «присвоить ему званье короля». А для этого требуется ни много ни мало сместить с трона, в крайнем случае потеснить на нем законного владельца короны.

Маслаченко никак не может смириться тем, что Яшин выделялся на фоне даже персонального богатства всей советской вратарской школы. Чтобы протащить идею равновеликости с колоссом, он, так и быть, готов взять себе в компанию еще несколько коллег. «В то время у нас в стране было не меньше трех-четырех вратарей уровня Яшина… И я в том числе» – это из «Огонька». «Лев Иванович, конечно, классный вратарь», – снисходит Маслаченко уже на страницах «МК». И продолжает: «Но в то время были в нашем футболе и другие классные вратари – Котрикадзе, Макаров, Беляев, Разинский, Маслаченко». В «Спорт-экспрессе», проводя ту же мысль, называет еще Банникова, Кавазашвили, Рудакова, не очень, правда, жалуя последнего.

Случайно ли Владимир Никитович бросил фразу, что при всей своей стабильности и титулованности Евгений Рудаков не слишком запомнился? Киевский вратарь – один из немногих, кто в какой-то степени унаследовал от Яшина изысканную простоту действий, когда, по выражению Эдуарда Стрельцова, вратарь не задирает ноги, если мяч рядом. Так что оценка, которой удостоен Рудаков, вполне могла быть вольно или невольно перенесена на него с ревнивого, необъективного взгляда на Яшина.

Коли уж вся перечисленная Маслаченко обойма или по крайней мере, как он высчитал, три-четыре вратаря действительно достигли уровня Яшина, спрашивается, почему же ни один из них ни в одном опросе специалистов не получил ни одного голоса при избрании символических сборных страны или лучших игроков за 50, 70, 100 лет отечественного футбола. Неужели «выборщики» – авторитетные старейшины футбольного и журналисткою корпусов – отказали достойным претендентам под давлением «обожателей» Яшина из прежних верхов? Смешно даже предположить, что Б. Аркадьев, Н. и Ан. Старостины, М. Товаровский, М. Сушков, М. Якушин, Г. Качалин, Ю. Ваньят, М. Мержанов и многие другие уважаемые люди футбола могли испытывать какой-то нажим, оглядывались на чей-то указующий перст в этом своем выборе. Между тем некоторые современные публикации создают впечатление, что контроль власти распространялся абсолютно на все закоулки бытия, однако властители были не настолько безмозглыми, чтобы опускаться до всякой малости.

Я сам организовал выборы «сборной 50-летия» и десятки лучших футболистов СССР для публикации в справочниках-календарях 1967 и 1987 годов. Так вот, многие участники, перебирая звучные имена, на моих глазах вписывали с ходу, не раздумывая, только два-три – Льва Яшина, Григория Федотова, Всеволода Боброва. Если и находились у Яшина конкуренты, то никак не игравшие рядом коллеги, а предшественники – Николай Соколов и Владислав Жмельков, да и то отнявшие у него во всех выборных кампаниях суммарно лишь несколько голосов.

Разумеется, составление всевозможных рейтингов – это всего лишь род футбольной забавы, дополняющий интерес к чарующей игре. Но и весьма показательный, поскольку позволяет уточнить общественные оценки, приводя к единому знаменателю разные мнения. Однако в устроенных за полвека опросах не то что разных, даже двух мнений среди десятков эспертов не обнаруживается: в 50—60-е годы, когда выступал Яшин, он был среди своих собратьев вне всякой конкуренции! И уже только поэтому усилия Маслаченко с примкнувшим к нему Разинским доказать обратное совершенно напрасны. Но многообразные попытки взбудоражить, завести через СМИ сегодняшнюю общественность, не ведающую о твердом вердикте футбольной истории, требуют рассмотрения по существу.