Любовь по залёту - Лина Филимонова

Я сглотнула. Грибной суп — то, что нужно. А еще пусть будет рыба.

Жареная. Всегда любила рыбу. — А мне, пожалуйста, бифштекс. И овощи гриль, — высказался Демид. — Это займет минут двадцать, — предупредила официантка. — Ничего, я не тороплюсь, — вальяжно ответил навязавшийся мне собеседник.

Салат я уничтожила в два счета, только хруст сухариков стоял. — Приятного аппетита, дорогая, — выдал Демид, когда я взялась за вилку. — Я тебе не дорогая! — Неправда. Ты мне очень дорога!

Ухмыляется, как обычно. Наглая рыжая морда. Ладно, не рыжая. Но от этого не менее наглая.

Когда принесли суп, у меня мелькнула мысль надеть тарелку на голову Демиду. Она бы прекрасно смотрелась на его дурной башке. А густой суп-пюре живописно стекал бы за шиворот… Так и представляю эту картину!

Но жертвовать супом, пожалуй, не буду. Я есть хочу! Отложу убийство этого охламона на потом. — О, да ты страшно голодная, — высказался Демид, наблюдавший, как я уплетаю за обе щеки.

Это прозвучало двусмысленно. В его пошлых устах все так звучит.

— Я тоже голодный. Как необузданный дикий кролик.

Вечно он что-нибудь такое ляпнет, хоть стой, хоть падай! — Ты же только что был на встрече, — заметила я. — Тебя там не кормили? — Э-э… Да. Я не ел. Не до того было.

Как-то подозрительно он замялся. Может, и не было никакой встречи.

Может, он меня выслеживает.

Да ну, глупости. Не стал бы Демид так заморачиваться. У него баб вагон и маленькая тележка. С прицепом. И бегать за ними не надо, все включено. — Отличное заведение, — Демид огляделся по сторонам. — И еда хорошая.

Часто сюда ходишь?

Вполне невинный вопрос. Грубить вроде бы глупо. Молчать и дуться — тоже. Хотелось бы поужинать в нормальной атмосфере. Так что я ответила. — Не то чтобы часто. Скорее, даже, редко.

У меня ипотека. Мне не по карману частые походы в такие заведения. — Баран пригласил? — Сам ты баран!

Нормальная атмосфера и Демид — несовместимые понятия. Грубит, хамит, обзывается. И какие черти его сюда принесли? — Я же орел, ты сама сказала. А кто он, кстати? Этот… пудель. — Не твое дело. — Дал тебе задание… Твой начальник? — Ага. Мой новый босс. А я — его новый зам. Меня повысили!

Все-таки не удержалась и похвасталась. — Поздравляю, — выдавил Демид.

А у самого рожа — как будто таракана съел.

Что не так? Не нравится, что меня повысили? Или не по душе, что я работаю с таким красавчиком? Уж не ревнуешь ли ты, дорогой Демид?

А кто-то недавно говорил, что ему ничего от меня не надо…

Демид

Одним хорош этот бараний босс — быстро смылся.

А Снежная королева… устроила бомбардировку ледяными стрелами. В ответ на мое, прямо скажем, невежливое поведение.

Оказывается, Филипп Баранович — ее новый начальник. И почему-то эта новость мне не просто не нравится. Она бесит меня до зубовного скрежета!

Но надо улыбаться. И обязательно поздравить с повышением. А то, не дай бог, решит, что я грубиян! — Ты заслужила, я не сомневаюсь, — выдал я. — Рад за тебя.

По-моему, получилось вполне убедительно. — Я даже не предполагала, что генеральный назовет меня! — радостно защебетала она. — Он такой говорит: “Анна Алексеевна”. А я на радостях бросилась его обнимать! — Пуделя? — Генерального!

Интересно, как выглядит их генеральный? Надеюсь, ему лет семьдесят, он лысый, пузатый и с огромной бородавкой на носу. — Я теперь смогу быстрее закрыть ипотеку, — мечтательно произнесла Аня. — А еще… А, неважно.

Она махнула рукой. — Ну, расскажи. Мне же интересно. — Неинтересно. — О чем еще ты мечтаешь? Это что-то неприличное? — Ну конечно. Моя мечта — купить себе огромный резиновый член. С дизельным турбо-мотором. — Как у меня?

Вот тут можно было и промолчать. Снежная королева насупилась. Даже не съязвила в ответ.

Аня

Демид, как всегда, говорит пошлости. Хуже этого только то, что я от его слов реально смущаюсь. Потому что на меня внезапно накатили воспоминания о нашей беузмной ночи.

Не внезапно — а после разговоров о члене с дизельным турбо-мотором. Да, у Демида именно такой! Я прекрасно помню, как яростно, неутомимо и

страстно он вонзал в меня свое орудие. Как нежно и умело работал языком. Как доводил меня до потери сознания. А потом начинал все заново… Принесли рыбу. Я ее понюхала и поняла, что не хочу. Не просто не хочу — она мне отвратительна. Странно. Всегда любила жареную горбушу… Видимо, объелась супом и салатом. Можно закруглять наш отнюдь не благопристойный ужин.

Демид спросил: — Ты за рулем? — Нет, — вздохнула я. — А чего так грустно? — Пришлось отказаться от машины. — Почему? — У меня ипотека. Не до жиру. — Значит, я тебя подвезу. — Ну, подвези.

Уж лучше, чем трястись в метро. Хоть какой-то толк от нашей сегодняшней встречи.

Ехали мы долго. Стояли в одной пробке, во второй. Я уже начала дремать.

И в мутных грезах между явью и сном мне снова мерещился он. Дизельный с турбо-мотором.

В момент, когда я мысленно стонала от его вероломного проникновения, Демид внезапно накрыл мою ладонь своей. Я дернулась, хотела вырвать руку.

Но он не отпустил. — Лапка ледяная, — услышала я. — Замерзла? — У меня всегда холодные руки, — буркнула я. — Ну да, ты же Снежная королева. — Я… кто? — Холодная снаружи, горячая внутри.

Что он такое говорит? Это не похоже на Демида. Ни хамства, ни пошлости.

Даже романтично, я бы сказала.

Демид

У нее холодные руки. У нее всегда холодные руки.

Как приятно было бы, если бы она положила свою прохладную ладонь на мой разгоряченный лоб! Сегодня был тяжелый день. Самое лучшее лекарство в конце такого дня — прохладные и ласковые женские ладони на твоей уставшей голове.

Закрыть глаза и почувствовать, как она меня гладит. Расслабиться, забыть обо всем. Ощутить покой и счастье… Откуда у меня такие мысли и желания?

Это странно. Было бы понятно, если бы я хотел трахнуть Снежную королеву. Я всегда этого хочу.

Но прохладные ладони на лбу… Это что-то новенькое.

И это меня пугает.

Демид

Вчера ничего не было. Естественно, не потому, что я этого не хотел. Я хотел Снежную королеву до судорог в яйцах! Змей аж дымился, глядя на ее бедра, обтянутые узкой юбкой.

А она была холодной, особенно ладони. Она дремала, обхватив плечи руками и зябко ежась. Как я хотел ее согреть!

Я бы согрел ее до искр из глаз, до сладких судорог и адских фейерверков.

Но она была против. Или, скорее, делала вид.