Особо опасен - Джон Ле Карре

Он посчитал нужным сделать последнее предупреждение, выдержанное все в том же типично анархистском духе.

— И не забывайте, пожалуйста, что мы действуем незаконно. В какой степени незаконно, я, в отличие от наших благородных коллег с прекрасным юридическим образованием, вам сказать не могу. Но, насколько мне известно, мы не имеем права даже подтереться без письменного разрешения высокого суда, нашего святейшего престола в Берлине под названием координационный комитет, он же корком, и нашей горячо любимой федеральной полиции, разбирающихся в шпионских делах, как я в балете, зато наделенных всеми полномочиями, которых справедливо лишены разведслужбы, дабы мы не превратились в гестапо по ошибке. А теперь давайте займемся делом. Мне надо срочно выпить.

#

Ночной бар «Хампельманс» был расположен в мощеной боковой улочке неподалеку от привокзальной площади. Над плохо освещенным крыльцом висела чугунная фигурка пляшущего человечка в треуголке. Нынче вечером, как, впрочем, и во все остальные вечера, в баре проводил время мужчина, поначалу известный команде Гюнтера Бахмана как старый толстый засранец.

Его настоящая, вполне заурядная фамилия, как они теперь знали, была Мюллер, но завсегдатаи «Хампельманса» называли его не иначе как Адмирал. Он отмотал десятку в советских лагерях в награду за службу подводником на гитлеровском Северном флоте. Карл, бывший шпаненок из Дрездена, вычислил его, разыскал и сейчас молча наблюдал за ним, сидя за соседним столиком. Максимилиан, заика и компьютерный гений, в считанные минуты выяснил его дату рождения, биографию и историю взаимоотношений с полицией. И вот теперь по каменным ступенькам, ведущим в накуренный подвал, спускался сам Бахман. При виде шефа Карл поднялся и тихо выскользнул на улицу. Было три часа утра.

Сначала Бахман увидел только тех, кто сидел в полосе света над лестницей. Затем он разглядел столики и отдельные лица, освещенные электрическими свечами. Двое худощавых мужчин в костюмах и черных галстуках играли в шахматы. Одинокая женщина, сидевшая за стойкой, предложила ему угостить ее выпивкой. Как-нибудь в другой раз, дорогая, отозвался Бахман. В нише четверо парней с голыми торсами резались в бильярд; на них потухшими глазами взирали две девицы. Вторая ниша была отдана чучелам лис, серебристым щитам и выцветшим флажкам со скрещенными винтовками. А в третьей, окруженные моделями военных кораблей под покрытым пылью стеклом, образчиками морских узлов, рваными банданами и всевозможными фотографиями новеньких субмарин, за круглым столом персон этак на двенадцать сидели трое пожилых мужчин. Рядом с парочкой щуплых субъектов третий, телосложением как другие двое вместе взятые, с сияющей бритой головой, широченной грудью и внушительным пузом, выглядел особенно авторитетно. Судя по первому впечатлению, вовсе не авторитетностью выделялся Адмирал. Его огромные сцепленные руки, неподвижно лежавшие на столе, существовали явно отдельно от преследовавших его воспоминаний, а взгляд маленьких глаз в запавших глазницах казался обращенным внутрь.

Кивнув всей компании, Бахман тихо присел рядом с Адмиралом и, достав из заднего кармана черный бумажник, показал свою фотокарточку и адрес несуществующего агентства по розыску пропавших лиц с головным офисом в Киле. Это было одно из нескольких рабочих удостоверений, которые он носил с собой на разные случаи.

— Мы разыскиваем несчастного русского парнишку, с которым вы вчера разговаривали на вокзале, — объяснил он. — Молодой, высокий, голодный. Держится с достоинством. На голове тюбетейка. Вспоминаете?

Адмирал очнулся от грез и повернул к Бахману свою огромную башку, тогда как его тело оставалось неподвижным, как скала.

— Кто это «мы»? — спросил он после того, как внимательно изучил скромный кожаный пиджак, рубашку, галстук незнакомца, а также лицо с выражением искренней озабоченности, которое было, можно сказать, его фирменным знаком.

— Паренек нездоров, — пояснил Бахман. — Мы боимся, как бы он не навредил себе. Или окружающим. Наши социальные работники всерьез обеспокоены его состоянием. Они хотят войти с ним в контакт, пока не случилась беда. Несмотря на молодость, ему в жизни крепко досталось. Как и вам, — добавил он.

Адмирал как будто не расслышал.

— Вы сутенер?

Бахман покачал головой.

— Легавый?

— Я сделаю доброе дело, если доберусь до него раньше, чем легавые, — сказал Бахман под пристальным взглядом Адмирала. — Вам я тоже сделаю доброе дело, — продолжал он. — Сто евро наличными за все, что вы про него вспомните. И больше мы никогда не увидимся, гарантирую.

Адмирал поднял свою лапищу и в задумчивости провел ею по губам, после чего встал в полный рост и, не удостоив своих молчащих товарищей даже взглядом, направился в соседнюю нишу, полутемную и никем не занятую.

#

Адмирал демонстрировал за столом хорошие манеры: то и дело вытирал пальцы бумажными салфетками и щедро поливал еду соусом табаско из бутылочки, которую носил в кармане пиджака. Бахман заказал бутылку водки. Адмирал заказал хлеб, корнишоны, сосиски, селедку и тильзитский сыр. Наконец он прервал молчание:

— Они ко мне обратились.

— Кто?

— Люди из приюта. Адмирала все знают.

— Где вы встречались?

— В приюте, где ж еще?

— Вы провели там ночь?

Адмирал криво усмехнулся, как будто «провести ночь в приюте» — это удел слабых.

— Я говорю по-русски. Не смотрите, что я портовая крыса из гамбургских доков, русский я знаю лучше, чем немецкий. Откуда, спрашивается?

— Сибирь? — высказал предположение Бахман, и огромная башка в ответ согласно кивнула.

— В приюте не знали русского, а Адмирал знает. — Он щедро плеснул себе в стакан водки. — Хочет стать врачом.

— Парень?

— Здесь, в Гамбурге. И спасти человечество. От кого? От самого человечества, естественно. Сам он татарин. Так и сказал. Мусульманин. Аллах послал его в Гамбург выучиться на врача и спасти человечество.

— А почему Аллах выбрал именно его?

— Компенсация за всех горемык, которых его отец отправил на тот свет.

— Он сказал, кто эти горемыки?

— Русские убивают без разбора, дружище. Священников, детей, женщин, всех подряд.

— Его отец убивал единоверцев мусульман?

— Он не уточнил.

— А кем был по профессии его отец, что он столько людей отправил на тот свет?

Адмирал сделал большой глоток. Потом еще один. Опять плеснул в стакан.

— Он хотел знать, где здесь находятся офисы крупных банкиров.

Бахман, поднаторевший в допросах, научился не выказывать удивления, какой бы невероятной ни была полученная им информация.

— И что вы ему на это сказали?

— Я рассмеялся. Со мной такое бывает. «А зачем, говорю, тебе банкир? Откэшиться? Давай чек, я тебе помогу».