Временно недоступен. Книга 2. Место перемен - Андрей Кивинов

– А как она обычно возвращалась со станции?

– Переходила пути, затем по пустырю. Так короче. Тут всего минут двадцать пешком. Я, естественно, искал там, думал – вдруг с сердцем плохо стало или ногу в темноте подвернула. Никаких следов. В больницу поехал – тоже ничего. А милиция в первые дни вообще отказывалась искать, говорили, что загуляла, мол, сама вернется.

– У нее были проблемы? Например, на работе? Чем она занималась?

– Намекаете, что ее?.. – встревожился Самарин. – Вряд ли. Вера работала в тендерной комиссии довольно давно. Конечно, конфликты случались, но… Где их нет? Она не жаловалась. Не привыкла плакаться в жилетку.

Самарин, вспоминая жену, с грустью поглядел на стеллаж с артефактами и продолжил тихо, словно сам себе рассказывал:

– Иногда возвращалась с работы очень уставшая, распускала волосы и несколько минут сидела у окна. У нее очень красивые длинные волосы. Я тихонько подходил сзади, массировал ей плечи и рассказывал, как прошел день. Она закрывала глаза, слушала и отдыхала. Говорила, что со мной ей хорошо и спокойно. И вот… Но она найдется, я знаю… Сердце подсказывает.

Он вытащил из-за пазухи какую-то вещицу и бережно протянул Золотову. Глиняная свистулька-петушок.

– Вот, Вера нашла. На курганах… Это настоящая… Не новодел. Я после этого археологией и увлекся. Вера его все время с собой носила, вроде талисмана, а в тот день не взяла.

Он украдкой смахнул навернувшиеся на глаза слезы. Прокашлялся. Заговорил быстро-быстро, вполголоса, глядя куда-то в пустоту перед собой:

– Не представляете, как мне тяжело. Просто не представляете. Я ведь все еще ее жду. И буду ждать, сколько надо. Что бы ни говорили.

Золотов растерянно глядел на экспозицию, посвященную выдающимся людям Великозельска. Среди них не было космонавтов, не было олимпийских чемпионов и известных меценатов. Зато был Марусов…

* * *

Лера по-свойски открыла массивную дверь, увенчанную латунной табличкой «Васнецов Сергей Геннадьевич. Директор».

Кому директор, а кому и дядя родной! Если бы не он, то и Леры бы здесь, в Москве, не было. Лерина мама пребывала в уверенности, что в столице в почете только две учебные дисциплины – разврат и наркомания, и ничему хорошему там не научишься. Не хотела свою кровинушку в гнездо порока отпускать. Но дядя пообещал за девочкой приглядывать и приглядывал добросовестно. Вместе с тетей. Почти год Лерочка жила у них дома, пока комнату в студенческом общежитии не дали. Дядю с тетей она искренне любила, и они отвечали племяннице взаимностью. До сих пор с гастролей подарки привозят, иногда деньжат подкидывали. Или соленья с дачного участка. Лера даже лишний раз в гости к ним приходить стеснялась – ведь с пустыми руками не отпустят.

Любимой племяннице разрешалось заходить в кабинет без лишних формальностей вроде ожидания в приемной. Но дяди в кабинете не оказалось. Лера пробежала по театру и нашла его в фойе, где Васнецов вдохновенно режиссировал рабочими, развешивающими под потолком портреты актеров труппы. Звонко чмокнула родственника в гладко выбритую одутловатую щечку. Дядя и так-то росточком не вышел, а с годами и вообще словно осел. После ритуального приветствия племянница отвела благодетеля в сторонку и без прелюдий выпалила свою диковинную просьбу.

– Лерочка, – озадачился Васнецов, – я не представляю, как это будет выглядеть. И потом… Какой-то у тебя странный метод.

Он, конечно, старался ни в чем не отказывать девочке – без отца росла, бедняжка, но театр – не цирк, чтобы фокусы показывать. Весь вечер на манеже!.. И не дневной стационар дурдома.

– Дядя Сережа, никто пока не знает на что способен наш мозг, – вскочила на профессионального конька племянница. – Это же настоящий клондайк для исследований. А тут такой редкий случай! Если моя гипотеза подтвердится – это ж скольких людей сможем из темноты бессознательного вытащить! Я не о диссертации – я о глобальном. О методе, который поможет больных спасать! Ты понимаешь, в случае с этим моим пациентом – любая мелочь может помочь и привести к исцелению. Возможно, этой самой мелочи ему и не хватает, чтобы вспомнить все. И потом, ну чем вы рискуете? Мы просто придем на репетицию, посидим тихонько. Он же не будет никуда лезть. С ребятами я договорюсь, они в курсе. Они и раньше мне помогали.

Лера вспомнила сцену с бандитами и рассмеялась:

– Знаешь, у тебя есть двое – Игорь и Валера, я фамилий не знаю, не из первого состава, так они замечательно бандитов играют. Так натурально! Я даже не ожидала. Все шкафы перевернули.

– Лера! Что ты такое говоришь?!

Оказывается, пока он в кабинете сидит, его артисты разбоем промышляют! Да, зарплата у начинающего артиста смешная, но в его, Васнецова, времена было принято по ночам вагоны разгружать. Тяжело, зато в ладах с законом.

– Нет. Ты не так понял! Я сама их попросила – бандитов изобразить. Какая для них практика! И в этот раз ребят подключу, если не возражаешь. Они же артисты. Пусть опыт нарабатывают.

Лерочка придала лицу умоляющее выражение и, наклонившись, по кошачьи потерлась щекой о директорский пиджак.

– Артисты! – неодобрительно хмыкнул Васнецов, в очередной раз давая себе слово не идти на поводу у любимой родственницы. – Ты сама большая артистка, как я погляжу.

Театр должен быть для публики храмом, а Лера при личном директорском попустительстве пытается из святилища балаган устроить!

Слева что-то загрохотало, причем грохот сопровождался сочными витиеватыми идиомами. Это упал с верхотуры и повис на веревке ведущий режиссер. Точнее, похмельные рабочие выпустили из рук один из портретов. Васнецов мгновенно забыл про племянницу и, несмотря на солидный возраст, подпрыгнул козлом и поспешил подставить под удар собственное бренное тело. Так в цирке атлет ловит на грудь пудовые гири. Портрет болтался из стороны в сторону, держась за одно металлическое ухо, рабочие матерились, Васнецов стонал. Когда режиссер на веревке был затянут обратно под своды храма искусств, дядюшка вернулся к племяннице и попытался все же отбояриться от сомнительной авантюры.

– У меня настоящий режиссер, стервец, опять в запой ушел, а ты новую головную боль придумала! – Трясущийся перст директора указал на спасенный портрет. – Все сроки ведь вышли, а до премьеры как до Луны. Труппа на репетиции работать должна, а они вместо этого будут перед твоим пациентом комедию ломать. Театр одного актера, то есть одного зрителя!

– Почему одного? – невинно поправила дядю Лера. – Двоих. Я же тоже там буду.

– Успокоила! Вот ты бы лучше взялась за моего режиссера! Человека абсолютно точно лечить надо, а он отказывается. Ни в какую! Талант ведь, только пьет, как свинья. Хорошо еще, что Виктор ему задницу прикрывает – репетиции проводит. Но только не тянет Витя – калибр не тот. А спонсоры каждый день звонят – всё ли в порядке? Выкручиваюсь пока…

– Дядя Сережа, я же не нарколог! С запойными не работаю! – возмутилась Лерочка и снова оседлала своего горбатого конька: – Мы вам не помешаем. Всего-то один раз. Один маленький разочек…