Что ты несёшь с собой. Часть I - Юлия Борисовна Жукова

чувствуя себя связанной по рукам и ногам, и поняла, что это свадебный наряд ночью меня полностью опутал.

– Какая я тебе прани?! – зашипела я. – Была прати, стала пранья! Ещё не хватало, чтобы меня кто-нибудь заподозрил во владении махарой!

Буппа снова ахнула и шлёпнула себя по губам, но тут же сузила глаза, оглядывая меня:

– А вы цвет кожи лучше держите, смотрите, снова чёрная вся!

Мы злобно уставились друг на друга, соображая, кто из нас проштрафился сильнее. Я даже не знала, могу ли я во сне сдерживать махару. Не приведи небеса Вачиравит бы остался вчера…

– Идите в омывальную, – первой сдалась Буппа. – Я видела с балкона, сундуки ваши привезли, переоденем вас во что полегче, день будет жаркий.

– Сама не таскай тяжести, – наказала я, раздёргивая полог с другой стороны кровати. В лицо ударил светло-зелёный свет, отфильтрованный кронами лиан. – Найди здешних слуг или хоть учеников каких-нибудь.

Из омывальной я вышла, завёрнутая в простыню, на случай если кто-то из призванных Буппой слуг как раз оказался в покоях. И не зря: посреди моей спальни стоял какой-то мужчина.

Не махарьят. Светленький такой, будто не то что махары, солнца в жизни не видел. Зато черноволосый.

– Это что? – выпалила я, придерживая полотенце на груди.

– Я бы попросил, чтобы… – как раз говорил он, но при виде меня осёкся. Похоже, пока я мылась, он тут препирался с Буппой: служанка стояла от меня за ширмой, сложив руки на груди. – Э-э, пранья Кессарин?

– Она самая, – процедила я. – С кем имею честь беседовать посреди собственной спальни неодетая?

До него, кажется, только что дошло, что на мне не чересчур потасканное мунду, а простыня.

– Вы… – запнулся он. Сверкнул пунцовыми узорами и скатился по лестнице.

– Бесстыдник, – фыркнула Буппа. – Я его три раза пыталась предупредить, не слушает вообще!

– Кто это был?

– Да тут какой-то, – махнула рукой Буппа. – Управляющий или кто его знает. Я пару мальчишек позвала сундуки таскать, а этот явился, мол, что тут происходит да кто посмел эксплуатировать учеников! А я ему говорю, если ты тут заправляешь, так организовал бы пранье доставку багажа! Вот, я сейчас сам разберусь, ты, мол, не лезь. Ну и вышло, что вышло!

– Понятно.

Я критически себя оглядела. Ну хотя бы цвет кожи удержала, несмотря на удивление. Узоры мои тлели, как забытые угли, но тут уж сам виноват. К счастью, оказалось, что ученики успели затащить наверх один сундук, так что для меня нашёлся костюм – приличное чоли, длинная юбка-солнце и несколько разных сатик, из которых я выбрала самую непрозрачную, чтобы не сверкать мышцами живота.

– Пранья, куда же вы собрались? – одёрнула меня Буппа, когда я уже намеревалась сбежать по лестнице и пойти надрать этому управляющему все подвернувшиеся места. – А лицо накрасить? А причёску?

– Сегодня ж уже не свадьба, – растерялась я. И под взглядом Буппы поняла, что свадьба – не свадьба, а с голым лицом меня никто из дому не выпустит. Небеса, скорее бы уже сжечь тут всё к прародителю!

В итоге из дома я вышла значительно позже, размалёванная и заплетённая, как праздничная статуя. Бегать босиком мне Буппа категорически запретила – мол, приличная прати никогда не касается ступнями земли, так что пришлось снова надвинуть сандалии, и подол юбки снова за них цеплялся. Злая на весь мир, я пошла искать господина управляющего.

– Какой такой управляющий? – изумился первый пойманный махарьят, мужчина средних лет и средней раскраски.

– Бледный такой, – пояснила я. – Высокий. Черноволосый. Кто тут вообще организацией быта занимается?

– А-а, это, должно быть, к вам заходил праат Чалерм! – догадался махарьят. – Он не управляющий, он личный помощник пранура Вачиравита. Это вам вон в тот светлый древодом.

На ярком утреннем солнце лиановые каркасы действительно различались по цвету. Я ночевала в самом чернущем, как будто измазанном сажей. Прочие вокруг разнились от тёмно-серого до бежевого, но тот, на который указал адепт, горел чистой белизной. Интересно, уж не связана ли расцветка древодомов с махарой? И беленький домик занят обывателем, который вообще непонятно что забыл в клане махарьятов. Женился он сюда, что ли?

Я решительно – насколько позволяла юбка – направилась к белому древодому. Пришлось немного спуститься по склону, поросшему аккуратно подстриженными кустами. Некоторые из кустов оказались цветочными куртинами, и цветы образовывали такие же ровные шары и кубы, как будто их тоже регулярно подстригали. Но я не видела срезанных головок или повреждённых лепестков.

Дверь у бестактного праата стояла открытой. Я прошла пустую гостиную на уровне земли и поднялась по лестнице. В этом доме весь второй уровень оказался отдан библиотеке, так что, поднимаясь, я видела только полки за полками. К счастью, сам праат обнаружился именно там, за огромным письменным столом, где он, похоже, вообще ничего не делал, поскольку на столе перед ним ничего не было.

– Пранья? – осторожно уточнил он, как будто уже забыл, как я выгляжу.

– Совершенно верно, праат, э-э, напомните, как вас? – Я бесцеремонно промаршировала к его столу и плюхнулась в кресло для посетителей, напоминавшее плетёные песочные часы.

– Чалерм Онси, – представился он, и я прикусила язык. Кто-то в его роду очень хотел, чтобы мальчик прославился, потому что имя повторяло эту идею на разные лады.

– Замечательно, праат Чалерм. Так можно мне теперь в приличной обстановке узнать, кто и когда будет заносить мои сундуки на третий уровень? Потому что ни моя служанка, ни, безусловно, я не собираемся этого делать. И вообще, хорошо было бы познакомиться со слугами, которые будут заботиться обо мне здесь.

Праат Чалерм выслушал меня с широко раскрытыми глазами, поджатыми губами и постепенно краснеющими узорами.

– Пранья Кессарин. Я не ваш дворецкий. Я личный ассистент пранура Вачиравита и по совместительству учёный-историк. Ваши сундуки – не моё дело.

– Однако же вы сделали их своим делом, – заметила я, ставя локти ему на стол. – К вам никто не обращался.

– Ваша служанка, – заговорил Чалерм Онси, и его узоры ещё немного раскалились, – почему-то решила, что у неё есть полномочия указывать ученикам клана, что им надлежит делать в их свободное время. Это недопустимо.

Я поморгала. Что такого в том, чтобы учеников попросить о небольшой услуге? Им же надо как-то свой рис отрабатывать. У нас в клане на любую тяжёлую работу сгоняли мальчишек, и мне бы