P.S. Люблю тебя - Алайна Салах

— Сегодня мои родители ждут нас к себе на ужин, — говорит Айзек, остановившись в дверях моей спальни.

Я в последний раз провожу расческой по волосам и, убедившись, что они в порядке, откладываю ее в сторону.

— Я уже говорила, что четверг у меня занят, и то, что Тайра приготовила очередную утку, этого не изменит.

— Это мои родители, Таша, и они хотят видеть нас и Сэма. Отмени свои планы.

— Не отменю.

Я достаю из косметички блеск и обвожу им губы. Сегодня наша третья встреча с Джейденом, и у меня в голове сформировался алгоритм сборов: волосы забраны на затылке, минимум туши, и обязательно водостойкая, легкая пудра, никаких помады и румян.

Сзади слышатся шаги, кресло подо мной слегка пружинит, и на подголовник опускаются ладони Айзека. Мы встречаемся в отражении зеркала глазами, и я вопросительно поднимаю бровь.

— Иногда мне хочется бить тебя головой об стену, чтобы вытрясти весь этот лед и обнаружить нормальную женщину. Даже удивительно, как ты смогла стать хорошей матерью для Сэма, не имея сердца.

— Выкручивая мне запястья и раздавая пощечины, ты желаемого не добьешься. В следующий раз когда попытаешься меня оскорбить, делай это без упоминания сына, иначе моему терпению придет конец, и гора льда попросту тебя раздавит.

— Я прошу просто быть семьей! Просто быть нормальной семьей.

— Ты просишь меня создавать видимость нормальной семьи. Этим я занимаюсь большую часть времени и иногда мне нужен перерыв.

Подголовник дергается, слышатся гневные шаги и глухое бормотание: «сука».

Я дергаю молнию косметички и прикрываю глаза. Я давно научилась не реагировать на его обиды и оскорбления, но они по-прежнему выматывают. Айзек словно ребенок, зашедшийся в продолжительной истерике: можно закрыть его в комнате и пытаться не обращать внимания, но долетающие из-за двери крики все равно будут давить на нервную систему.

Я наношу по капле духов на запястья и бросаю взгляд на часы: начало седьмого. Сажусь на кровать и беру телефон в руки, чтобы проверить электронную почту, как дверь открывается и в комнату вновь входит Айзек.

Он молча опускается передо мной на колени, и обняв ноги, утыкается лицом в подол моей юбки. Оттого, что он тяжело и часто дышит, кожа ног нагревается, и мне становится некомфортно. Застыв с телефоном в руке, я смотрю на его по-модному постриженный затылок, и почему-то думаю, что его волосы сильно выгорели на солнце и больше подходят поп-певцу, чем главе крупной компании.

— Таша, я ведь стараюсь. Куда легче было найти другую женщину, не такую как ты, и не проходить через все это. Но мне не нужны другие. Я зациклен на тебе, влюблен лишь в тебя, и хочу, чтобы у нас все получилось. Просто пойди мне навстречу, прошу тебя. Не будь такой холодной. У нас есть семья, этот дом, компания, Сэм. Ты можешь родить еще одного ребенка и посвятить себя ему. Я не верю, что у нас все потеряно.

Мое тело деревянное, вместо позвоночника — металлический штырь, не дающий согнуться. Я знаю, что сейчас муж говорит искренне, вернее, он действительно так считает. Что по-настоящему любит меня, что есть шанс, что я захочу родить еще, что мы сможем перевернуть все эти измятые, покрытые грязными пятнами страницы, и вернуться назад. Проблема в том, что наше общее прошлое изначально не было столь привлекательным, каким должно было быть, а Айзек слишком сильно и много меня разочаровывал, чтобы сейчас хотеть его утешить.

Я заношу ладонь над его головой, но опустить ее не могу. Я должна хотеть подарить ему ласку, а заставлять себя так и не научилась. Сейчас Айзек воплощает собой все, что я не люблю: полную эмоциональную разбитость и кричащую мольбу о сочувствии. Много лет назад Джейден тоже был разбит и тоже просил, но его боль мне хотелось собрать губами. Все же я очень пристрастна, и собственный муж в круг моих пристрастий не попадает.

— Айзек, ты не любишь меня. Я твоя точка опоры, та, кто, по мнению наших родителей, тебе подходит. Они внушили это нам очень давно, и мы поверили. Надо отдать тебе должное — ты верил сильнее и старательнее меня. Когда любишь, ты готов взять за человека ответственность, простить ему все, даже если кажется, что простить невозможно. Ты принимаешь его таким, какой он есть, и всегда готов сражаться на его поле. Всего этого между нами нет.

— Я простил тебя за то, что ты была с ним. Думаешь, это было просто?

— В том-то и дело, Айзек: ты меня не простил. Предлагал быть вместе, не дав себе времени все взвесить. Для тебя наш брак был заманчивой игрой, которая устраивала тебя и других заинтересованных в ней игроков. Возможно, потому, что в жизни тебе легко все доставалось. Ты думаешь, что рвешь жилы по максимуму, а на деле жалеешь себя. Для прощения требуется все твое мужество, оно не бывает легким, даже если речь идет о том, чтобы простить самого себя. Поверь, я знаю, о чем говорю. То же самое касается бизнеса. Не ищи оправданий своим неудачам, и тогда ты сможешь полноценно работать с тем, что есть.

Моя рука почти задевает его волосы, когда Айзек отрывает голову от колен и поднимает глаза. В них боль и обида.

— Ты снова меня обвиняешь, Таша. Всегда одно и то же. Я перед тобой на коленях, но ты не можешь найти в себе даже капли сочувствия.

— Мне не нравится сочувствовать. Я не позволяю его даже по отношению к себе, а я, как ты знаешь, на редкость эгоистична.

— Что, по-твоему, во мне не так, Таша?

Я могла бы говорить об этом очень долго, но сейчас не нахожу честности его так сильно ранить. Поэтому цитирую одну из фраз, сказанную когда-то Джейденом:

— Ты не знаешь, как со мной обращаться.

— А он знает, да? — Айзек щурит покрасневшие глаза, в которых теперь горит злость.

— Когда-то знал. Нам нужно развестись, Айзек. Обещаю, я не буду препятствовать твоим встречам с Сэмом.

— Нет, — он яростно мотает головой, как и всегда, когда я захожу речь о разводе. — Я с тобой не собираюсь разводиться. Надумаешь это сделать, я буду настаивать на разделе компании, и твоя семья останется с кучей долгов. Виной этому будешь ты, Таша.

Я усмехаюсь и отпихиваю его от себя. Порой люди просто не дают шансов думать о них, лучше чем они есть.

— Встань с колен и убирайся из моей комнаты, Айзек. Мне нужно ехать.

По традиции я приезжаю в "Петит Эрмитаж" ровно в семь, выхожу из машины и замечаю, как в соседнем ряду гаснут фары знакомого "Мерседеса". Джейден захлопывает дверь, разворачиваясь, чтобы уйти, но при виде меня останавливается.

— Приди я чуть раньше, наткнулась бы на запертую дверь? — вопросительно изогнув бровь, направляюсь к нему.

— Ты бы не пришла раньше, Таша.

— Почему ты так решил?

— Тогда это бы означало, что происходящее тебе по душе.