Квест - Виктория Старкина

стула, его слова ударили будто гром среди ясного неба и буквально поразили меня, я покачнулась, чтобы удержаться на ногах. — Как?

— Ее убили, — ответил отец. — Альберт пришел рассказать нам.

Я помолчала, пытаясь осмыслить услышанное. Алла только вчера была здесь, и сама пыталась убить меня. Она была жива и здорова, а теперь, получается, ее больше нет? Получается, я никогда больше не увижу ее? Никогда ее грузовик не проедет по нашей улице? Разве это возможно, нет, это решительно невозможно! Потом мысли сменили другие, сердце снова сжалось, и я задала вопрос, который собравшиеся, уж конечно, никак не ожидали услышать:

— А как ее убили? Зарезали?

Все изумленно переглянулись, Альберт даже крякнул с легким негодованием.

— Ну почему именно зарезали? — поинтересовалась тетя. — Нам и в голову не пришло спросить. Странные вещи тебя волнуют! Альберт, как ее убили?

Тот пожал плечами.

— Не буду говорить наверняка, это следствие скажет. Но, как сообщили хорошие знакомые, ее будто бы задушили. Руками.

— Боже… — прошептала я. Все это звучало страшнее и страшнее.

— Хуже всего то, что неподалеку от места преступления нашли следы и оружие. Пистолет. Пистолет Артема.

— Что?! — я подскочила от еще одной новости. — Пистолет Артема?!

— Девочка моя, успокойся, — тут же загудела тетка. — Мы прекрасно понимаем, что Артем тут ни при чем. Если бы он хотел убить Аллу — он бы выстрелил, так ведь? Зачем бы он выбросил пистолет и стал душить девушку? Да и знаем мы Артема, он никогда бы этого не сделал. Никто его не будет подозревать, вот увидишь. А если заберут — отец быстро добьется, чтобы его освободили. Так что не волнуйся, пожалуйста, да на тебе лица нет! Луиза!

Я грохнулась на стул, понимая, что ноги меня, и правда, больше не держат, и закрыла лицо руками. Наверное, в тот момент я была бледна, как смерть, потому что остальные переглядывались, не зная, что можно сделать, мама поднялась, налила в стакан воды из цветного графина и подала мне. Я благодарно кивнула, сделала несколько глотков.

Они не знали то, что знала я. Не знали, что Алла приходила сюда, не знали, что, стоя на крыльце, угрожала. Что Артем, защищая меня, побежал за ней… Что если… нет, он не мог. Если бы он выстрелил во время погони — я бы поняла. Но душить, душить женщину, даже ту, которая преследовала меня… Даже, если она замахнулась на него кинжалом, даже если рассказала ему о моих встречах с Тонино и о своих подозрениях, — нет, Артем никогда бы не сделал этого, он бы не поднял руки на женщину, тем более на Аллу, которую знал с детства. И никогда бы он не стал убивать, Артем не убийца.

Но бледность моя была вызвана другим: боялась, что придут люди и станут задавать вопросы. Что будут подозревать Артема, арестуют его. И что еще хуже, спросят — и мне придется рассказать о ночной сцене. Я могу ему навредить, ведь врать не умею, придется сказать правду. И еще: они могут спросить о причинах, побудивших Аллу атаковать меня. Тогда придется рассказать о Тонино. О наших тайных встречах. Придется рассказать чужим людям то, что скрывала я даже от Артема, близкого и любимого. И что скажет он сам? Его невеста ходила по ночам в дом к другому мужчине… Его невеста не может сказать, правда это или вымысел… Вдруг Артем прав, вдруг все это только иллюзия, и ничего нет: ни Тонино, ни наших встреч, ни Аллиной ревности, ни бальной залы, ни нашего волшебного вальса… Как того грузовика, невидимого грузовика, чуть не сбившего меня на дороге…

Сейчас я чувствовала себя так, будто мою жизнь, и правда, переехал грузовик.

Извинившись, отказалась от завтрака и ушла к себе. Никто не удивился, все знали, что мы с Аллой общались, понимали, что ее смерть, да еще в сочетании с подозрениями против моего жениха, могли лишить аппетита и более сильного человека, чем я.

И потому ушла к себе в комнату, закрыла дверь, чтобы из кухни не доносились ничьи голоса, села на кровать, машинально завернулась в одеяло и затихла. Так сидела я долго-долго, не в силах пошевелиться, не в силах даже понять, что следует делать дальше…

Все было слишком непредсказуемо. Еще месяц назад я страдала от рутины, будничность убивала меня. Хотелось перемен. Но желая перемен, никогда не знаешь наверняка, что получишь. Сейчас жизнь напоминала бурный поток, Донку во время майского половодья, когда приезжали сюда любители рафтинга, надували плоты и лодки и сплавлялись по бурлящей реке, минуя пороги, ловко орудуя веслами. Некоторые переворачивались, проваливались с головой в ледяную пучину и руки инструкторов вылавливали их, затаскивая обратно на борт.

Артем несколько раз сплавлялся с друзьями, звал и меня, но я так и не решилась, стихия пугала. Донка мне нравилась куда больше спокойной, летней и сонной, когда на ее зеркальной поверхности появлялась золотистая россыпь кувшинок, а берега вокруг были увиты диким хмелем: он цвел мелкими белыми цветами и их чарующий аромат чувствовался издалека.

Сейчас все это: кувшинки, хмель, Донка, — казалось было где-то в другом мире, а там, где находилась я, — наступала тьма. Что-то тяжелое, гнетущее шло издалека, и это не смерть Аллы, не трудный разговор с Артемом, не пугающие чувства к Тонино, нахлынувшие, неудержимые, но нечто другое, неотвратимое, пока неведомое. Оно просачивалось из моих снов в реальность, и иллюзия обретала плоть.

Глава 6 Луизины сны

Артем пришел чуть позже, его встретили сочувственными взглядами, но в душе обрадовались визиту, понимали, что если б арестовали, он вряд ли бы мог навещать подругу. А значит, никаких обвинений не выдвинуто. В семье Луизы Артема любили и обвинение против него восприняли бы как личное оскорбление, горе для всех, даже для Флоры, которая не очень-то одобряла жениха племянницы. Перебросившись парой слов с Натальей и Виталием, Артем направился в комнату Луизы, постучал в дверь, услышав «войдите!», отворил ее и остановился на пороге. Сидевшая на кровати в домашнем халатике, Луиза подняла покрасневшие, заплаканные глаза. Артем никогда не мог вынести ее слез, торопливо захлопнул дверь, опустился на кровать и притянул девушку к себе.

— Ну все, — как можно более спокойно произнес он, — Не плачь больше. Все хорошо будет.

— Как замечательно, что ты пришел, — всхлипнула девушка, обнимая его. Она крепче прижалась к жениху, но слезы, вопреки ожиданиям, побежали быстрее. — Это ведь не ты?

— Что «не я»? — удивленный, он отстранился, заглянул ей в глаза, — Не