Владимир Мономах - Василий Седугин

– Ерунда! Сам знаешь, что половцы никогда никаких договоров не соблюдали! У них главное правило – это обмануть противника, обвести вокруг пальца и урвать добычу пожирнее!

В середине лета Роман с войском выступил в поход. Олег вынужден был остаться в Тмутаракани, его неожиданно скрутила лихорадка. Но уже в начале августа вернулись воины: они сообщили, что донецкие половцы не только не поддержали Романа, но хан приказал убить князя; его труп был брошен на съедение собакам.

Ярость охватила Олега, он ни о чем не думал, не хотел ничего, кроме мести великому князю Всеволоду, которого вполне справедливо обвинял в смерти любимого брата. Олег после трехдневной тризны вскочил на коня и поскакал сначала к ясам и касогам, чтобы подбить их на поход против Руси. На подарки он не скупился, дикие горцы только восторженно цокали языками, глядя на драгоценности и узорочье; получив такие сокровища, они готовы были идти за ним куда угодно, хоть на край света. Одновременно он проехал по становищам днепровских половцев, расписывая им, какие богатства их ждут на Руси; успех похода он брал на себя. Ханы были готовы попытаться рискнуть в очередной раз, тем более, что приглашал их в поход на Русь не кто-нибудь, а сам русский князь, это оправдывало их в своих глазах и закладывало некое законное основание под грабительское нашествие. Зато Олегу, как видно, не приходило в голову, что он своими руками готовит страшное бедствие для своей родины, разорение городов и селений, пожарища и ограбления, увод в плен сотен тысяч русских пленных, которых продадут в рабство на невольничьих рынках Крыма и Византии…

За зиму и весну 1080 года Олег подготовил большой поход на Русь. Но он продолжал собирать все новые силы. Как-то в конце весны в Тмутаракань приехал отряд хазар. Их предводитель, бек Истеми, явился во дворец, сделал легкий поклон, кинул разбойничий взгляд на Олега, проговорил молодцевато:

– Князь, наслышан я, что ты готовишь набег на Русь. Не возьмешь ли моих воинов с собой?

– И много их у тебя? – спросил Олег, обрадованный новому пополнению.

– Тысяча! Тысяча отважных наездников, готовых по первому моему зову ринуться на неприятеля!

– Очень вовремя подоспел! – Олег подошел к беку и обнял его. – Где находится твой отряд?

– У стен Тмутаракани, князь. Можешь хоть сейчас устроить им смотр!

– Но сколько возьмешь за помощь?

– Ничего! Наша плата – добыча во время набега! Обещай, князь: что бы мы ни добыли на Руси, оставалось бы у нас.

– Даю княжеское слово. А слово у меня твердое!

– Тогда жду в поле, где перед тобой пройдут мои орлы, чтобы доказать верность тебе!

Смотр был назначен на утро следующего дня. Олег надел праздничный княжеский наряд, его начищенный до блеска панцирь ярко блестел на солнце, на ходу развевались длинные светлые волосы. Князь был красив, мужественен, исполнен воинского духа. С собой он взял двух дружинников как почетное сопровождение; отказавшись от охраны: он показывал полное доверие хазарскому предводителю.

Едва миновали ворота, как Олег увидел хазарский отряд. Он стоял в поле, растянувшись от залива до кустарников; строй всадников был ровным, каким бывает только у хорошо обученных воинов. Это порадовало князя. Он пришпорил коня и вихрем понесся к группе всадников, среди которых узнал бека. Не доезжая нескольких шагов, поднял коня на дыбы, весело крикнул:

– Приветствую тебя, достославный бек, и все твое воинство! Я рад видеть вас, готовых для выполнения славных дел!

– И мы тебя приветствуем, князь Олег! – откликнулся Истеми. – Не желаешь ли вблизи посмотреть на моих орлов?

Они объехали строй всадников, остановились посредине. Олег развернул коня, поставил его рядом с конем бека.

– А что, князь, хороший ли вид у моих всадников? – спросил хазарский предводитель. – Хорошо ли они вооружены, бодрый ли у них вид?

– Во время сражения буду твою тысячу держать под своей рукой, чтобы в решающий момент нанести сокрушающий удар по неприятелю! – с воодушевлением ответил Олег.

– Мои воины в твоем распоряжении, князь, – продолжал бек. – Приказывай, они готовы выполнить любое твое распоряжение!

Олег прищурил синие глаза, прикидывая, с чего начать, какую сотню двинуть первой, а какие следом. Он уже привстал на стременах и собирался выкрикнуть слова приказа, как вдруг почувствовал сильный удар в голову: строй хазар дрогнул, искривился и взмыл в небо; последнее, что он увидел, была грива его коня, которая вдруг кинулась ему в лицо…

– Вяжите и быстрее отвезите на греческий корабль, там ждут его, – брезгливо проговорил бек. – Мы честно отработали подарки, которые прислал нам великий князь Киевский Всеволод!

Олег проснулся от жгучей боли в спине и резкого окрика над головой:

– Хватит спать! Берись за весла!

Он открыл глаза. Над ним колыхалось бородатое лицо с вытаращенными рачьими глазами.

– Чего развалился? Шевелись!

Взметнулся хлыст, и хлесткий удар пришелся по лицу, задев левый глаз; потом на всю жизнь останется след от этого удара, а в минуты волнения левую щеку будет одолевать тик, и со стороны будет казаться, будто князь подмигивает кому-то.

– Как ты смеешь бить меня, холоп? – с негодованием воскликнул он, приподнимаясь со своего места, и только тут заметил, что его руки цепями прикованы к веслу. – Прочь с глаз моих!

Новый удар хлыста поверг его на пол.

– Поговори! Запорю, мерзкий раб!

До него дошло, что человек говорит с ним по-гречески, а он отвечает по-русски. Греческий, как почти все князья, он знал хорошо. Ему обучали с детства, и он умел не только читать и писать, но и довольно сносно разговаривать. Владеть греческим было почетно среди русских феодалов.

«Запорет!» – мелькнула в воспаленном мозгу мысль, и он, почти не соображая, сел на скамейку, взялся за весло и стал грести. Где-то сверху бил барабан, задавая ритм движению; опасаясь хлыста, Олег греб изо всех сил, и больше надсмотрщик к нему не подходил.

Потихоньку он стал оглядываться, стараясь узнать, где находится. Над ним низко нависал потолок, под ногами прокатывалась вода, и он понял, что находится в трюме какого-то судна. За бортом шелестели волны, что-то поскрипывало, и этот скрип напоминал Олегу куриный «разговор». В полутьме виднелись фигуры гребцов, скамейки, на которых они сидели, поблескивали цепи, которыми они были прикованы к веслам. У Олега по спине пробежал холодок: он понял, что попал в страшное место, куда ссылали преступников и рабов и откуда обратного пути не было, кроме пучины моря. Он слышал о гребных судах, а сейчас сам оказался на одном из них.

Корабль все больше и больше покачивало, как видно, усиливался ветер. Наконец надсмотрщик приказал:

– Суши весла!

Весла были втащены в трюм, а отверстия закрыты дощечками. Гребцы тотчас легли на скамейки, бессильно разбросав руки. Олег последовал их примеру.