Презумпция любви - Наташа Колесникова

Воронина вздохнула и пошла к двери. Тяжелое это дело — говорить с отцом любовника дочери, когда сама дочь тебя в упор не видит, вообще знать не желает. Что тут можно сказать? «Ты, папаша, запрети своему сыну, сидящему в колонии, встречаться с моей дочерью»? Идиотизм. Сын сидит, а дочь сама к нему бегает. И если она не может справиться со своей дочерью, как требовать от папаши, чтобы повлиял на сына?

Сложный вопрос. Она уже пожалела, что решилась на эту встречу, но делать нечего. Без десяти семь, отступать поздно, нужно идти. Вперед? Да кто его знает, куда ведет этот лабиринт. Может, вперед, а может, и назад.

Ровно в семь она позвонила в дверь квартиры Малышева. Хозяин открыл дверь, неприятно удивив ее. На сей раз перед Ворониной стоял высокий, импозантный мужчина в хорошем костюме, в очках и смотрел на нее с таким ледяным спокойствием, что даже она, повидавшая на своем веку многое, почувствовала себя не очень комфортно. А точнее — отвратительно.

— Проходите, — холодно сказал Малышев. — Не могу сказать, что рад вас видеть, а то, что хочу сказать, опять-таки не могу, это будет весьма неприлично.

— То есть вы думаете обо мне неприлично, но сказать боитесь, маскируясь под… это ваше интеллигентство?

— Я думаю то, что я думаю, и не всегда считаю нужным говорить об этом.

— А я, как видите, снова без автоматчиков, которых вы так сильно опасаетесь.

— Они всегда с вами… виртуально. И только дурак не опасается хамов, наделенных властью.

Получается, она хам, или, вернее, хамка. Нет, скорее всего хам, ведь хамка — та, которая грубит в магазине. Что он себе позволяет?! Усилием воли она сдержала свой гнев.

— Где мы будем говорить?

— Пожалуйте на кухню, в комнате сына, я думаю, ваше присутствие неуместно, в моей… там компьютер включен, я сейчас работаю над статьей для журнала. Не обессудьте, на кухне всегда удобно разговаривать было и с друзьями, и с врагами. Гостиных и всяких там холлов у меня, как видите, нет. Зимние сады тоже не заработал.

— Я этого тоже не заработала.

— Но помогли другим, вольно или невольно.

Она прошла на кухню, где уже бывала, села за стол.

— Чай, кофе? — с издевательской любезностью осведомился хозяин.

— Кофе, пожалуйста, — стараясь казаться спокойной, сказала она. Кухня, почти такая же, как и в ее квартире, благотворно действовала на нервы.

Малышев по-прежнему выглядел вежливым и хладнокровным хозяином.

— Пожалуйста, говорите, у меня не так много времени на общение с посторонними лицами.

Достал из навесного шкафчика банку с зернами кофе, засыпал их в кофемолку, смолол.

— Владимир Сергеевич, моя дочь сегодня ездила в колонию к вашему сыну, — сказала Воронина.

— Да, она вчера приходила ко мне, прежде мы вместе ездили, но в этот раз я, к сожалению, не смог.

— Приходила… к вам?! — изумилась Воронина.

— Да, разумеется. Я дал ей деньги, чтобы купила Сашке все, что нужно, а сам… Тысячу долларов предложили за статью, нужно было очень много работать, в основном черпать информацию в Интернете. Прокурору об этом говорить не следует, но я скажу, ибо заказчики — люди серьезные, вряд ли вы можете навредить им.

— Тысячу долларов за статью?

— Мое имя дорого стоит. И если получится, это будет цикл из десяти статей об этой партии.

Он высыпал смолотый кофе в турку, добавил сахар, залил водой, поставил на газ.

— Я не хочу, чтобы это сумасшествие продолжалось, надеюсь, вы со своей стороны предпримете меры.

Он достал из навесного шкафчика несколько упаковок, что-то добавил в турку и принялся медленно двигать ее над огнем газовой горелки.

— Наши дети любят друг друга, — сказал он. — У них очень нежные и доверительные отношения.

— Что значит — доверительные?

— Это очень просто, Любовь Георгиевна, очень просто. Дети верят друг другу, а это в наше время большой дефицит. Я бы мог привести немало примеров на эту тему, но, надеюсь, вы и сами понимаете, что верить друг другу в наше время — это больше, чем клясться в любви.

— Вы не хотите воздействовать на своего сына, чтобы он оставил мою дочь в покое?

— Я разве похож на подлеца, который будет мешать двум красивым молодым людям любить друг друга?

— Но они не пара!

— Скажите это Светлане. Она чудесная девушка, и я рад, что сын выбрал именно ее.

— Но сам-то он!..

— А она — его. Они удивительно красивая пара, и я полагаю, что нужно сделать все, чтобы сберечь их любовь. Это ведь хрупкое чувство, его следует беречь всем, кто рядом.

— Зэк и отличница престижного вуза! — иронически хмыкнула Воронина. — На что вы надеетесь?

— Вы и сами понимаете, что это не так.

— Что значит — не так? Думаете, я подговорила вашего сына избить хозяина фирмы, где он работал?

— Думаю, нет, но точно знаю, что вам не известен истинный мотив его поступка. Иначе вы совсем по-другому бы относились к Сашке.

— Ну скажите, осчастливьте меня своими секретами.

— Это излишне. Я обещал ему, что никому не скажу.

— Тогда нам не о чем говорить больше!

— Любовь Георгиевна… — Он поставил на стол маленькие чашки, разлил в них ароматный напиток. Принес бутылку коньяку.

— Мне спиртное не нужно, — менее уверенно сказала она.

— Это рецепт моего прадеда, надеюсь, помните, кем он был? Так что извольте, кофе-то сами просили, я приготовил. Или для прокуроров писаны другие законы? Которые мы, простые смертные, не читывали?

Как же он достал своими умными рассуждениями! Ну ладно, кофе выпьет, подумаешь, капля коньяку в нем! Она пригубила ароматный напиток и невольно зажмурилась, чувствуя блаженство. Какой прекрасный кофе, восхитительный вкус! Выходит, она раньше и не пила настоящего кофе.

Малышев усмехнулся. Точно так же и Света жмурилась, она похожа на мать.

— Вы неплохо умеете варить кофе.

— Я вообще хорошо готовлю, а вдвоем со Светланой мы творим на кухне чудеса кулинарии. Творили…

Светка и дома была главным поваром, но, оказывается, она еще и здесь… И с ним, вот на этой кухне…

— Вот здесь?

— Да. Мы с ней такие блюда готовили, Сашка потом пальчики облизывал. Если бы вы видели, как все это происходило, порадовались бы за свою дочь.

— Почему я должна радоваться этому?

— Потому что девушка счастлива на кухне, что вообще-то редкость, а парень в восторге от ее стряпни, что тоже нечасто случается. А все почему? Я стоял за всем этим, ни к чему не призывал, просто помогал Свете готовить. Советовал. Иногда мы даже спорили. Но все это было… как должно быть в семье. И было, и будет.