Лягушка в сметане - Лариса Кондрашова

Нет, если она и скажет о своих поисках Вадиму, то когда-нибудь потом. Когда они сложат добытую информацию. Подведут итоги.

Комната была чиста. И сейчас Варя домывала плитки в ванной, соображая, с какого конца начнет поиски она. И поняла: с женщин! Ей предстоит выяснить, с какими женщинами встречался Борис, насколько он мог им доверять и какие планы в отношении их строил на будущее.

Отчего-то она была уверена, что разводиться с ней Борис не собирался, а вот иметь место для встреч на стороне… Такое, чтобы женщины ахали и смотрели на него как на человека, очень обеспеченного. Такого, с которым нужно быть поласковее, а уж он отблагодарит!

Подобную информацию добывать не очень легко, и она будет кое-чего стоить. Вадим может на Варвару не обижаться. У него есть хотя бы машина, а у Вари — немного денег. Она вспомнила, что шеф Бориса на похоронах отдал ей в руки конверт — «кое-какую мелочь, что собрали сотрудники».

Она сунула конверт во внутренний карман пальто и забыла о нем. До того ли ей было. Надо же, вспомнить об этом только теперь!

Варя бросила в ванну тряпку и поспешила в коридор. Ей подумалось, что деньги она могла потерять. Она ведь ходила в пальто на встречу с Вадимом и при этом не ощущала в кармане никакой бумаги, Ничто не мешало двигаться, снимать пальто, надевать. Не шуршало…

Но конверт оказался на месте. Просто Варя не обращала на него внимания — ее занимали совсем другие впечатления.

Что там положила в конверт фирма? Четыре стодолларовые бумажки. Наверное, для них не очень большие деньги, ну а Варе — сойдет для начала.

Подумала так и усмехнулась. Начало! То, что выделила ей фирма покойного мужа, — последнее пособие… Но что-то еще помнилось. Ах да, представитель фирмы звонил ей домой…

По большому счету фирма — это просто мясокомбинат. И название у него — «Мясоедовский». Слизнули у одесситов. Так вот, ей звонил не просто представитель, а директор. Поначалу вроде с соболезнованиями, а потом как бы между прочим обмолвился…

Что он такое говорил? Варя в первый момент все звонки воспринимала как сквозь пелену, почти не задумываясь над смыслом переговоров. А ведь он говорил о чем-то важном. Надо срочно восстановить в памяти разговор.

— Варвара Михайловна, — сказал он, — примите мои соболезнования.

— Спасибо, — механически ответила она.

— Вам, конечно же, трудно придется, особенно на первых порах. Но вы можете продать акции, которые покупал ваш муж…

— Какие акции? — слабо удивилась она.

— Акции комбината «Мясоедовский». Мы дадим вам очень неплохие деньги за них. Вы сможете решить все свои проблемы…

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Об акциях, — терпеливо проговорил он и будто спохватился. — Простите, что я в такой момент вас беспокою, но у меня к вам всего одна просьба: не принимайте без нашего ведома никаких шагов по их реализации. Если даже вам предложат большую сумму, думаю, мы тоже увеличим ставки…

— Извините, но я сейчас ничего не соображаю, давайте наш разговор отложим, — сказала Варя, прежде чем положить трубку.

— Да, да, конечно, — обрадовался директор. Раз она сама сказала о будущих переговорах…

Значит, у Варвары есть акции? То есть раз они были у Бориса, то теперь будут у нее.

Еще немного, и она станет воспринимать роковую сосульку как ключ к сокровищам. Нечто вроде «Сезам, откройся!» Как сказал директор? Неплохие деньги. Интересно, о какой конкретно сумме может идти речь? Варя почувствовала, что эти размышления ее заводят. У нее появляется некий азарт. Все-таки деньги у Бориса были, и теперь она начинает получать первые тому подтверждения.

Почему же Борис ничего ей об этом не говорил? Все-таки Варвара была его женой, и, как догадывалась, вовсе не из худших. Но он привычно хранил свои секреты и от нее. Нет, наверное, некоторые мужчины должны жениться до тридцати лет. В противном случае они очень трудно привыкают к семье, предпочитая, как и прежде, жить своей жизнью…

Вот как хорошо она себе все объяснила! Виноват покойный муж, который просто поздно женился. А может, это она так вела себя с ним, что не располагала к откровенности? В чем-то же он сомневался. Какие-то планы строил, не посвящая в них Варвару.

Вот Пампусик звонила ему и говорила: Борик! И Пампусиком, наверное, он ее называл. А Варвара? Считала, что все эти уменьшительно-ласкательные штучки не что иное, как телячьи нежности. Никаких там «котеночков» или «зайчиков», чмокнет в щеку после секса, вот и все нежности.

Михаил Жванецкий, кстати, сказал в одной своей миниатюре: как нам платят, так мы и работаем. А Варя могла бы сказать: как нас… любят, так мы и отвечаем.

Нет, но вы посмотрите! Какую бы длинную цепь в своих рассуждениях Варвара ни строила, оканчивалась она одним и тем же. Становилось понятно, кто во всем виноват.

На этой печальной ноте следует и закончить. Как Борис исполнял свой супружеский долг, никого теперь не интересует. Как и то, какие слова он своей жене говорил, а какие — нет.

И вообще Варе нужно действовать.

Вопрос первый: кто из женщин — вне семьи, понятное дело — пользовался у Бориса доверием? Никаких имен она больше не знала — то есть в памяти сотового телефона были две Алены, Маша и Александра, но они отметились по одному разу. По крайней мере другие их послания память мобильника не сохранила. А вот Пампусик отмечалась регулярно, так что с нее и стоило начать.

Более кропотливую работу по отысканию остальных «дам сердца» будет проводить Вадим. Даром, что ли, она вручила ему машину — почти новую! — чтобы он просто так по городу раскатывал? Варвара даже облегчит ему работу. Выпишет из памяти все телефоны, имена женщин — пусть выясняет, кто из них та, самая главная…

Однако как неприятно! Жить в законном браке, считать его удачным и вдруг обнаружить, что он вообще неизвестно на чем держался. При вновь вскрывшихся обстоятельствах стоит ли ей носить траур?

Опять! Она только об этом думает. Неужели Варвара такая черствая, что хочет поскорее отмахнуться от памяти Бориса и прожитых с ним лет? А что, если она получила такой брак, какого и заслуживала?

И чего это она разнылась? Если уж на то пошло, еще неизвестно, каким боком обернется для нее смерть супруга: одиночеством и бедностью или богатством и вторым браком? Может, богатство — слишком громко сказано, но ведь обнаружились уже какие-то акции… Кстати, где они?.. Имеется упоминание о жутко дорогой даче…

У нее есть два выхода. Если вспомнить притчу о двух лягушках, упавших в сметану, то одна из них сразу определила: из кринки не выбраться, чего зря и трепыхаться, и покорно утонула, а вторая решила бороться до последнего и своими движениями сбила сметану в масло, из которого спокойно выпрыгнула на свободу…

Вот сколько Варвара нагородила всего лишь из желания коренным образом изменить свою жизнь. Пусть только приступив к розыскам неизвестно где спрятанных денег покойного мужа.