Покидая царство мертвых - Антон Грановский

– Давление падает! – сказал один из врачей.

– Зажим! Да не этот – длиннее! Черт, ничего не видно!

Суетливые движения врачей рассмешили Максима, и он тихо засмеялся, паря под потолком.

– Уже девятая порция крови!

– Толстую лигатуру под зажим!

– Эй, осторожнее! – шутливо окликнул их Макс. – Я вам не кусок говядины!

«Пи-пи-пи» еще участилось.

– Мы его теряем! – сказал кто-то из врачей.

– Да, – отозвался другой.

Максим сдержал новый приступ смеха и торжественно объявил:

– Ошибаетесь, ребята! Я еще вас всех переживу!

Он увидел, как через разрезы в животе человека, лежащего на операционном столе, выплеснулась кровь. А потом забулькали отсосы.

Врачи снова засуетились. Максиму стало скучно за ними наблюдать, и он зевнул. Потом постарался припомнить, чем закончилась разборка с Колюжным. Кажется, Жора Вержбицкий всадил бандиту пулю в грудь. Черт, вот это плохо. Очень плохо!

И откуда, скажите на милость, взялся этот чудак в лыжной шапочке-маске? И что у него было на руке, когда задрался рукав?.. Что-то очень важное, но вот что?

Максим попытался вспомнить, но не смог. И вдруг громкий голос хирурга отчетливо произнес:

– Все. Он умер. Зафиксируйте время смерти!

Люди в белых халатах перестали суетиться и выпрямились.

– Эй, ребята, вы чего? – окликнул их Максим.

Они отошли от операционного стола, и тело, его собственное тело, осталось там лежать – одинокое и неприкаянное. И никому не нужное!

– Ребята, не смейте расходиться! – отчаянно крикнул медикам Макс. Делайте что-нибудь! Ну! Как там у вас: «Дефибриллятор! Адреналин!» Не стойте же вы как истуканы!

Он чуть не сорвал голос, пытаясь образумить врачей, и тут сквозь стену ударил огромный луч света. Максима потянуло к нему как магнитом – он скользнул к стене, прошел сквозь нее и оказался в коридоре.

Вдруг он увидел Жору и Таню. Они сидели на белых стульях. Старший лейтенант Вержбицкий обнимал девушку за плечи и говорил:

– С ним все будет в порядке, слышишь! Он и не из таких переделок выходил живым!

– Да, – тихо пробормотала Таня, глядя перед собой большими блестящими глазами.

Жора натянуто улыбнулся.

– Однажды мы с ним попали в бандитскую засаду и десять минут держались против двенадцати урок, которые открыли по нам шквальный огонь. Я поймал две пули, в руку и в плечо, а у Макса – ни одной царапины. Он чертовски удачливый парень!

– Был, – тихо пробормотала Таня. – Пока не поделился удачей со мной. – Она повернула голову, посмотрела на Жору пустыми глазами и добавила: – Вчера. Когда мы ехали брать Сохатого. А я… я поделилась с ним своей неудачливостью.

– Все это глупости, слышишь? Даже не думай об этом!

– Но это я… Я забрала у него удачу.

– Говорю тебе – перестань!

– Теперь он умрет из-за меня.

– Не вздумай хоронить его раньше времени!

«Какие они хорошие», – подумал Макс, паря под потолком рядом с колонной ослепительно-белого света, бившего наискось через коридор.

Чуть поодаль Максим увидел пару своих старых друзей, сидевших на дерматиновом диванчике. Один из них, молодой еще мужчина с совершенно седой шевелюрой, одетый в военную форму десантника, плакал, отвернувшись ото всех. Голубой берет его выпал из рук и валялся на полу, но седовласый мужчина этого не замечал.

– Прощай, Седой! – с чувством сказал ему Максим и снова перевел взгляд на Таню и Жору.

Дверь операционной с тихим скрипом отворилась, и в коридор вышел хирург.

– Доктор! – глухо воскликнул Жора.

Все четверо – Вержбицкий, Таня и два старых друга Максима – вскочили со стульев и устремили взгляды на хирурга. Доктор остановился у порога операционной, мрачно посмотрел на Жору и тихо покачал головой.

– Ранения были не совместимы с жизнью, – тихо произнес он.

Таня словно оцепенела, превратилась в восковую куклу, седовласый десантник громко всхлипнул, а Жора произнес хриплым голосом:

– Это я виноват! Нельзя было отпускать его туда одного.

Таня издала горлом тихий звук, и, хотя лицо ее продолжало оставаться неподвижным, из огромных зеленых глаз девушки хлынули слезы.

«Какая она милая», – подумал Максим, но тут же потерял к Тане интерес, потому что неведомая сила заставила его скользнуть в колонну белого света, подхватила его и стремительно понесла вверх.

Максим почувствовал себя счастливым – так, как чувствует себя человек, возвращающийся домой после долгого тяжелого путешествия. И словно в подтверждение этого счастья из сияющих лучей сложились родные лица.

– Мама! – восторженно проговорил Максим. – Отец!

Улыбающиеся, родные лица. Мама разомкнула губы и сказала:

– Не бойся! Все будет хорошо!

– Да! – ответил Макс. – Я тебе верю!

И они заскользили вверх по сияющему туннелю вместе, оставляя землю позади. Максим оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд туда, где он провел тридцать четыре года своей жизни. Земля стремительно удалялась, и вот уже она превратилась в сияющий голубой шарик, подвешенный в звездной пустоте.

Максим улыбнулся и хотел отвернуться, но вдруг какая-то мысль тяжелой волной захлестнула его, и что-то заслонило ему лица родных и сияющий путь наверх, какое-то смутное воспоминание.

«Татуировка!» – сказал Максим сам себе.

И отчетливо представил руку таинственного человека в лыжной шапочке, сжимающую пистолет. И татуировку: большой штык-нож от автомата Калашникова и на нем – черный паук с тонкими лапами.

– Я должен вернуться! – сказал Марк взволнованно.

– Уже поздно! – ответил ему стройный прекрасный хор голосов.

– Но я должен! Это моя работа, я ведь опер! Я ненадолго! Только туда и обратно!

Лица родных, опечаленные, но такие же светлые, стали отдаляться, таять, и Макс почувствовал в сердце тоску, однако он не поддался ей. Он должен был вернуться, поэтому устремился назад, к голубому шарику Земли.

Москва, 2011 год.

Нравится мне, когда ты голая

по квартире ходишь!

И, несомненно, заводишь!

Нравится мне, когда ты громко хохочешь…

Младший лейтенант милиции Иван Холодков, не открывая глаз, нашарил на тумбочке радиобудильник и стукнул по кнопке «Выкл». Но это не сработало, и музыка заверещала дальше:

Плевать, если я заболею!