Победа под Курском. 1943. Изгнание фашистов. 1943-1944 - Сергей Петрович Алексеев

– Есть побольше жизни, побольше жара! – ответили танковые командиры.

Зажгли танкисты мощные танковые фары. Ослепили фары фашистов. Включили мощные танковые сирены. Оглушили врагов сирены. Открыли танкисты огонь из пушек и пулеметов.

Не устояли фашисты. Бросились в бегство.

– Бросились в бегство фашисты, – докладывают на командный пункт генералу Ватутину.

– Так. Хорошо, – отвечает Ватутин. – Ну что ж, вперед, на Киев!

Советские войска ворвались в пригороды Киева и устремились к центру.

Идут, идут… входят в Киев советские воины. Вот Брест-Литовское шоссе. Вот завод «Большевик». Киевская кинофабрика. Зоопарк. Вот бульвар Ленина. Киевский университет. Памятник Тарасу Григорьевичу Шевченко. И вот наконец Крещатик. Крещатик – центральная, красивейшая улица города. Только сейчас весь разбит, в руинах лежит Крещатик. Вышли сюда солдаты, подняли над Крещатиком, над Киевом красный флаг.

– Наши войска на Крещатике, – докладывают на командный пункт генералу Ватутину.

– Так-так… Хорошо. Молодцы! Поздравляю! – отвечает Ватутин. – Сегодня Киев, а завтра, смотри, – Берлин.

Только не пришлось генералу Ватутину брать Берлин. Вскоре после освобождения Киева скончался он от ран, полученных в тяжелых боях за Родину. Ныне цветет, хорошеет Киев. Снова в садах, в каштанах. Крещатик – опять красавец. Над Днепром, на высокой днепровской круче, в парке, поднялся памятник советскому генералу. Это памятник генералу армии Николаю Федоровичу Ватутину.

Слева и справа холмы чуть заслонили небо. Между ними лежит равнина. Февраль. Снег укутал холмы и поле. Вдали, чуть виден, стоит ветряк. Ворон над полем раскинул крылья.

Страшно глянуть сюда, на поле. И вширь и вдаль, куда только хватает глаз, фашистских мундиров горы. А рядом горы сгоревших танков, разбитые пушки – металла сплошные груды.

В этих местах шла Корсунь-Шевченковская битва.

Корсунь-Шевченковский – город на Украине. Здесь, южнее Киева, недалеко от Днепра, в январе 1944 года, продолжая громить фашистов, советские войска окружили десять дивизий врага.

Предложили наши фашистам сложить оружие. Направили парламентеров. Вручили они фашистскому генералу Вильгельму Штеммерманну, который командовал окруженными гитлеровцами, наши условия.

Отклонил предложение Штеммерманн. Отдали ему из Берлина строжайший приказ держаться.

Крепко держались фашисты. Но сжали, сдавили фашистов наши. И вот осталось у фашистов совсем немного – село Шендеровка, село Комаровка, местечко на взгорке Скибин.

Стояла зима. Февраль набирал силы. Вот-вот завьюжит.

Погодой и намеревался воспользоваться Штеммерманн. Решил он дожидаться метельной ночи и двинуться на прорыв.

– Не все, господа, потеряно, – сказал Штеммерманн офицерам. – Укроет нас вьюга. Пробьемся из плена.

– Укроет нас вьюга, – вторят офицеры.

– Укроет нас вьюга, – зашептались солдаты. – Пробьемся из плена. Вырвемся.

Ждут все вьюгу. На снег и буран надеются.

Явились буран и снег.

Собрались фашисты в ряды, в колонны. Двинулись на прорыв. В метельную ночь незаметно пройти надеялись. Однако были на страже наши. Зорко следили они за фашистами. Село Шендеровка, село Комаровка, местечко на взгорке Скибин – здесь и грянул последний бой.

Не спасли фашистов февраль и вьюга. Сражались фашисты с напором, с упорством. Шли, как безумные, напролом. Прямо на пушки, прямо на танки. Однако не у фашистов сила была – у наших.

Страшно после сражения было глянуть на поле битвы. Генерал Штеммерманн тоже остался на этом поле. «Укроет нас вьюга», – вспомнил свои слова.

55 тысяч фашистских солдат и офицеров было убито и ранено в Корсунь-Шевченковской битве. Много тысяч попало в плен.

Ходит, гуляет по полю вьюга, укрывает снегом солдат фашистских.

– Воевал?

– Воевал!

– И ты воевал?

– И я воевал!

– И Манька, – сказал Тараска.

– И Оксанка, – сказала Манька.

Да, воевали ребята: и Тараска, и Манька, и Богдан, и Гришка, и, представьте, Оксанка тоже, хотя Оксанке всего-то неполный год.

В дни, когда только-только окружили наши войска фашистов под Корсунь-Шевченковским, стояла небывалая для этой поры распутица. Морозы ослабли. Началась оттепель. Дороги размякли, разбухли, раскисли. Не дороги, а слезы, сплошная хлябь.

Буксуют машины по этой хляби. Тягачи бессильны на этой хляби. Танки и те стоят.

Остановилось кругом движение.

– Снарядов! Снарядов! – на фронте кричат батареи.

– Дисков! Дисков! – требуют автоматчики.

Кончается минный запас на фронте, скоро не станет гранат, пулеметных лент.

Нужны войскам мины, снаряды, гранаты, патроны. Однако остановилось крутом движение.

Нашли бойцы выход. На руках понесли снаряды, на руках потащили мины. Гранаты, фугасы, диски взвалили себе на плечи.

Видят жители местных сел, в чем нужда у нашей армии.

– И мы не безрукие!

– Давай груз и для наших плеч!

Пришли колхозники на помощь советским воинам. Нагрузились люди свинцовой ношей. К фронту сквозь хляби двинулись.

– И я хочу, – заявил Тараска.

– И я хочу, – заявила Манька.

И Богдан, и Гришка, и другие ребята тоже.

Посмотрели на них родители. Взяли с собой ребят. Нагрузились и дети для фронта ношей. Тоже несут снаряды.

Получили солдаты боеприпасы. Снова огонь по врагам открыли. Заухали мины. Заговорили, забили пушки.

Возвращаются ребята домой, слушают, как рвутся вдали снаряды.

– Наши, наши снаряды! – кричат ребята.

– Ура!