Шутка Хаоса - Анна Рейнер

Похоже, богиня хаоса наконец-то нашла достойного соперника.

К сожалению, Рэль не могла одним лишь касанием вернуть жизнь магу, почти скользнувшему за край бытия. На это был способен лишь творец, обладающий сердцем, способный чувствовать душевную боль, жалость и сострадание. Рэль не имела сердца, все эти чувства были ей чужды и посему силой дара жизни она не обладала. В другой ситуации Рэль просто обошла бы чародея стороной, не испытав к нему какой-либо жалости, но не сейчас…

В этой партии его жизнь стоила многого.

Рэль прижала к своей груди ладонь, медленно потянула ее от себя и сжала зубы, глуша вырывающийся из горла крик. Каждая частичка сознания корчилась от боли, приказывая остановиться, но она продолжала рвать свою душу, ничуть не сомневаясь, что цель оправдывает средства. Боль была дикой, почти непереносимой, но спустя несколько мгновений, словно растянувшихся в вечность, на ладони появилась частичка собственной души — сгусток серо-серебристого огня. Медленно и аккуратно, боясь неосторожным движением все испортить, Рэль опустила этот сгусток на грудь Йена, и тот, судорожно вздохнув, задышал. Серо-серебристый огонь жадно впитался, не оставив на теле мага ни следа.

Теперь жизнь Йена находилась в безопасности, и Сила, текущая в нем, уже не убивала, высасывая душу из чародея, а напротив, врачевала его тело и разум.

Рэль облегченно вздохнула. За все приходится платить, ничего не дается даром, и эта боль — невысокая цена за предстоящую победу.

Богиня хаоса устало опустилась подле чародея.

Чья-то рука легла на ее плечо, от неожиданности Рэль вздрогнула. Подняв глаза, увидела Риза. В его глазах застыла тревога и что-то еще, но что именно, Рэль так и не смогла понять.

— Он жив? — голос воина дрогнул.

— Да, — кивнула Рэль, снова надев на лицо непроницаемую маску. — Ему нужен сон и покой. Думаю, через несколько часов он придет в себя.

Ключ необходимо забрать и сделать это срочно. В Обетованном он будет под надежной защитой. Рэль поискала глазами мальчишку, но так и не смогла его найти.

— Кто-нибудь видел Ташина?

Ответом ей стала тишина.

***

Ташин лежал, свернувшись калачиком на чем-то твердом. Он заерзал во сне, пытаясь принять более удобное положение, но наткнулся на что-то острое. Боль была резкой и моментально заставила открыть глаза. В бок ему упирался обломанный сук дерева. Перед взором снова было небо — чистое и ясное. Солнечные лучи ласкали лицо, прохладный ветер трепал волосы. Как же приятно вдохнуть свежий воздух после затхлости болота. Поднявшись в полный рост, Ташин огляделся. Он находился на каменистом островке, а вокруг, докуда только мог дотянуться взор, расстилался зеленый ковер из листвы.

Но что он здесь делает и как сюда попал?

Ташин попытался вспомнить, каким ветром его сюда занесло, и в памяти всплыли безумные глаза чародея, огонь, перекинувшийся на дерево, возле которого стояли он и Цета. Ташин сумел увернуться от падающей горящей ветки, но потом его что-то схватило сзади и дернуло вверх. Последнее, что юноша помнил — это сильный удар в затылок.

Оказалось, что все это время он стоял на огромных и продолговатых белых булыжниках. Ташин протянул руку и коснулся одного из камней. Он был теплым и гладким на ощупь.

Тук-тук!

Что это? Почудилось?

Стук как будто исходил от камня, и Ташин с чисто детским любопытством припал к булыжнику ухом.

Тук-тук!

Стук повторился.

Что же это так стучит внутри камня? Словно просится на волю…

Наверное, он волшебный? Видел бы его Йен, он бы сказал точно. Если, конечно, волшебник не погиб вместе со всем отрядом в огне. Ташину стало грустно. А ведь прежде он никогда не испытывал этого чувства.

Тук-тук!

В камне образовалась дыра, из нее высунулся хищный клюв длиной с небольшой кинжал. Следом за клювом в отверстие протиснулась ярко-красная голова птенца. Его глаза были закрыты, но клюв широко открывался и закрывался, издавая противный писк.

То, что Ташин вначале принял за скопление громадных камней, на самом деле оказалось кладкой гигантской птицы.

Интересно, каких размеров достигает мать этих птенцов? И чем они питаются? Таких огромных червей, способных утолить их голод, наверное, просто не существует. И не он ли должен сыграть роль этого самого червя?..

Догадка обожгла юношу и он испугался.

Вдалеке послышался шум. Несколько мгновений, и он начал нарастать. Странный, рокочущий и в то же время свистящий, исполненный злобой и угрозой. Ташину вмиг стало ясно: вот-вот сюда явится самка!

В надежде спастись, он побежал по яйцам. От каждого движения скорлупа под ногами жалобно трещала. Видимо, гнездо хищной твари было просто грандиозных размеров, так как Ташину пришлось пробежать более полусотни шагов, прежде чем он достиг края.

Он уже собирался перемахнуть через аккуратно переплетенные толстые ветви, служившие бортом гнезда, и только остатки благоразумия заставили остановиться и предусмотрительно глянуть вниз.

Земля была далеко. Ташин не сомневался, что если прыгнет, неминуемо превратится в лепешку.

Он медлил, а между тем на него упала громадная тень — мать жуткого потомства не замедлила явиться.

Ташин впервые видел это громадное существо. Размах крыльев птицы, должно быть, ничуть не уступал размаху крыльев небольшого дракона. Длинный изогнутый клюв легко мог разорвать юношу на части. Растопыренные лапы, готовые схватить жертву были увенчаны острыми когтями, в глазах горел гнев. Вид этой жуткой птицы заставил юношу неосознанно потянуться к кинжалу.

Но что может противопоставить игрушечный клинок этому монстру?

Ответ пришел сам собой — ничего.

Заметив ускользающую добычу, птица ринулась в атаку. От ее первого выпада Ташин увернулся, перекатившись назад через плечо, и оказался почти возле самого края. На месте, куда был нанесен удар когтистых лап, остались глубокие борозды. Птица сделала новый заход, норовя клюнуть его. Юноша, уцепившись за ветку, перемахнул через бортик и попытался скрыться в густой листве.

Ловко цепляясь за кроны, он спешно спускался вниз. До спасительной земли оставалось не более десяти локтей, и Ташин уже вздохнул с облегчением, но сучок с треском обломился, и под юношей разверзлась пустота.

Удар о землю вышел болезненным. Из горла вырвался непроизвольный стон. Ташину казалось, что он отбил и переломал себе все на свете. Каждое движение отзывалось болью, но, несмотря ни на что, шевелить руками и ногами он мог, а значит, все кости целы.

Его снова окружал зеленый свет болота, он снова вернулся в гиблую топь.

***

Йена разбудили приглушенные голоса. Поначалу он не прислушивался к ним, но постепенно до него начал доходить смысл разговора.