Кики Каллира и нарисованное королевство - Сангу Манданна

предстал передо мной мешаниной из залитых солнцем окон, громких звуков, возбужденных лиц и оглушительных вопросов. Казалось, что детей здесь не меньше сотни, но на самом деле их было только четверо.

– Эй! – рявкнул Лей. – Заткнитесь!

Меня немного утешило, что он говорил таким тоном со всеми, а не только со мной, но на орду окрик Лея не произвел никакого впечатления. Они лишь похихикали над ним, а затем снова столпились вокруг меня и начали гомонить громче прежнего.

Ашвини поднесла пальцы ко рту и пронзительно свистнула. В доме сразу же воцарилась тишина.

– Разве так следует приветствовать нашу гостью? – спросила она, подергивая ртом и безуспешно пытаясь подавить улыбку. – Кики подумает, что вас всех вырастили шакалы!

– Не шакалы, – раздался дерзкий мальчишеский голос, – а вороны.

– Помолчи, – сказала Ашвини раздраженным тоном, который я часто слышала от Эмили по отношению к ее младшей сестре. – Дайте Кики немного пространства и возможность перевести дух.

И они тут же исчезли с грохотом и воплями.

Я подняла брови, глядя на Ашвини, которая пожала плечами и пояснила:

– У меня очень хорошо получается держать их в ежовых рукавицах. А вот у Лея, – добавила она самодовольно, – нет.

В ответ Лей закатил глаза. Ашвини ласково ткнула его локтем в ребра, опустила меч на пол и сбросила кожаную куртку. Я огляделась, одной рукой касаясь бледной, солнечно-желтой стены в коридоре. Во мне боролись любопытство к детям, которых я только что видела, и ужас от перспективы того, что нужно будет оправдать их ожидания.

Из задумчивости меня вывел голос Ашвини, сказавшей:

– Ты, наверное, устала!

Я открыла рот, чтобы признаться, что действительно устала, не говоря уже о том, что голодна, но была слишком зачарована, поэтому спросила:

– А можно я сначала осмотрю остальную часть дома?

Девушка просияла:

– Ну конечно! Пойдем, я тебе все покажу, и ты сможешь как следует познакомиться с Воронами.

Первая комната, которую она мне продемонстрировала, оказалась передней, сразу за коридором, и она, очевидно, выполняла роль гостиной. Здесь было полно игрушек, книг и пухлых выцветших подушек. Стены оказались обшиты теплыми деревянными панелями и увешаны полками с рисунками, а на мохнатом ковре стояли два разномастных дивана и одно мягкое кресло. Большое светлое окно выходило прямиком на площадь и статую.

Было странно видеть комнату, которую я, как сейчас помню, когда-то вырисовывала на бумаге – вплоть до узоров на стенах! – а теперь заполненную личными вещами незнакомых мне людей. Чей-то мятый полосатый джемпер, засунутый в угол дивана, чья-то недопитая кружка горячего шоколада, стопка книг и тетрадь, заполненная аккуратным почерком, кукла, странный кактус, чьи-то очки для чтения, ролевая настольная игра «Гоблины и гаргульи». Здесь находились целые жизни, настоящие жизни, и от этого у меня закружилась голова.

– Здесь мы все тусуемся, – без особой надобности объяснила Ашвини. – Поэтому комната похожа на всех нас.

Вторая дверь через коридор от передней вела на кухню, которую Ашвини пока проигнорировала, и мы проследовали по коридору мимо узкой изогнутой лестницы к третьей двери, в самом конце. Она была открыта, но моя спутница все равно вежливо постучалась, прежде чем отодвинуться и подтолкнуть меня вперед.

Наличие уютной аккуратно застеленной кровати, придвинутой к стене, говорило мне, что это спальня, но не будь ее, я бы решила, что оказалась в портняжной мастерской. Ножницы, булавки, клеевой пистолет, рулоны ткани и старая ржавая швейная машинка загромождали поверхности двух столов по обе стороны комнаты, а на полу валялись обрывки и обрезки не менее чем дюжины различных материалов (это что, кольчуга?). Манекены, сделанные из скрученных кусков проволоки, стояли вокруг немногого оставшегося свободным пространства, и на каждом из них был надет какой-то незаконченный предмет одежды.

За одним из столов сидел мальчик в инвалидном кресле. Со смуглой кожей и вьющимися черными волосами, одетый в выцветшие синие джинсы, серую футболку и носки с крошечными слониками. Увидев меня в дверях, он быстро и застенчиво улыбнулся.

– Это Джоджо, – представила его Ашвини.

– Привет, – поздоровалась я и с восторгом добавила: – Потрясающе! Ты сам все это сделал?

– Джоджо шьет нам костюмы, – объяснила Ашвини, и тот кивнул, довольный моей реакцией. – Он также чинит всю нашу одежду, что очень удобно, учитывая, что новую довольно трудно найти.

– А еще я Ворон-лучник, – добавил Джоджо, указывая на лук, прислоненный к стене.

– Подожди, – сказала я. – Костюмы?

– Знаешь, в какой одежде мы сражаемся с асурами? Наши цвета?

– Черный с красным и золотым, – ответила я, внезапно вспомнив идеи для боевой экипировки в стиле супергероев, которые я набросала в своем альбоме несколько месяцев назад.

– Вот именно, – подтвердил Джоджо. – Я сейчас работаю над твоим.

Улыбка на моем лице дрогнула. Воспоминания о Майсурском дворце и моем полнейшем провале нахлынули на меня.

– Это очень мило с твоей стороны, но я не думаю, что сделала что-то такое, чтобы заслужить свой собственный костюм.

Джоджо в замешательстве нахмурился, но тут вмешалась Ашвини:

– Вы уже поели, сорванцы?

– Как будто Шуки позволила бы нам дождаться тебя, – усмехнулся он. – Ты же знаешь, что она – бездонная яма. Хотя не скажу, что кто-то из нас отказался бы от второго завтрака…

Ашвини закатила глаза и вывела меня из комнаты. Я последовала за ней по изогнутой лестнице на второй этаж, где в залитый солнцем и уставленный цветами в горшках коридор выходило еще несколько дверей.

Первая из них вела в спальню, которая, как я сразу поняла, принадлежала Ашвини: на простых деревянных стенах висели минимум четыре меча, семь ножей, два трезубца, одно копье и – внезапно – бейсбольная бита. Деревянные половицы были потертыми и изношенными оттого, что, как я могла предположить, Ашвини постоянно практиковалась на них с перечисленным оружием; еще тут имелась немногочисленная одежда, беспорядочно сваленная на неубранной кровати и кресле.

– Я воин, – пожала плечами Ашвини в качестве объяснения. – Если тебе все тут кажется странным, подожди, пока не увидишь комнату Лея.

Она поманила меня через коридор в комнату, от которой у меня сразу же заболели глаза.

Лея в комнате не оказалось, что, вероятно, было к лучшему, потому что я сомневалась, что его присутствие выглядело бы сейчас уместным. Все возможные поверхности в комнате оказались забиты самыми разными предметами. Там стояли и лежали бутылки с шипучей жидкостью, ржавое оружие, сломанные механические часы, поврежденные части брони, коробка с пирожными, что-то похожее на микроволновку, гаечные ключи, отвертки и другие инструменты, грязная фарфоровая кукла, порванные и испачканные карты, столовые приборы, лампа без абажура, абажур без лампы, мраморный бюст с трещиной, кухонные полотенца и многое, многое другое.