Террорист в погонах - Сергей Зверев

При слове «эскулап» старший лейтенант Боткинов прикусил губу, но деловито спросил:

– Какой препарат?

– Я точно не знаю, мне как-то невнятно ответили, вроде производное окситацина.

– Ясно, – произнес медик.

– Что это? – поинтересовался Батяня.

– Как это объяснить… Препарат полного доверия. Последняя разработка фармакологов, – начал объяснять Боткинов. – Если в мозг крысы, даже девственницы, ввести этот препарат, она начинает заботиться о чужих детях, словно это ее собственные. Более того, в случае опасности такая крыса даже будет готова отдать за них свою жизнь.

– Что ты про крыс завел! Лучше б сказал нам, как этот препарат на людей действует. Что нам эти твари, то есть крысы, – с явным интересом проговорил Батяня.

– Вводить живому человеку нейропептиды прямо в мозг строго запрещено, – улыбнулся старший лейтенант.

– Ага, особенно в Северной Корее или Китае, – в тон ему ответил румяный особист.

– А вот если вводить внутривенно, эффект получится слабый, потому что эти препараты не проходят через гематоэнцефалический барьер. Вы, конечно, знаете – этот барьер блокирует всякой гадости доступ к мозгу, – объяснил медик. – Однако мудрую штуку придумала природа.

– Так что получается, ему и майору могли ввести препарат прямо в мозг? – обеспокоенно спросил подполковник Белобородов.

– Вполне могли. Ну, по правде сказать, в полевых условиях это сделать довольно трудно, нужен хороший специалист и правильное оборудование. Вообще-то в мозг вводить и не надо. Можно уколоть в позвоночник, а можно в глаз – там близко глазной нерв находится – готовый отросток мозга. Но и в этом случае нужно точно знать, как это делается, ну и навык, конечно, необходим. Однако все может быть намного проще. Если у террористов довольно сильный препарат, то достаточно закапать его в нос.

– Что? Закапывание в нос равносильно уколу в мозг? – с недоверием произнес капитан Колесниченко.

– Оказывается, что да, в некоторых случаях.

– И что теперь может быть с их мозгами? – продолжал расспрашивать Батяня.

– Пока непонятно, почему эффект от закапывания в нос такой сильный, – продолжал старлей, – что-то связанное с обонянием, может, включается тот же самый механизм, когда мы ищем себе подходящую по запаху, а это значит по генетической совместимости, самку.

– Так что получается, мы себе баб ищем не по красоте, а по их запаху? И плевать, какого размера у нее грудь? – воскликнул капитан Колесниченко.

– Да. А вот этот препарат как раз таки легко может примирить обозленного на свою жену мужа. Он будет готов простить ей буквально все, что угодно.

– Неужели? Даже измену? – не поверил подполковник Белобородов.

– Представьте себе. Даже измену, – продолжал медик. – Кроме того, он сможет простить и своего обидчика и сделать для него все, что тот только захочет – конечно, при правильной дозировке.

– Да не может такого быть! – засомневался командир части.

Его поддержал и Колесниченко.

– Может, – вроде как со знанием дела сказал особист Перочинников.

– Верно, может, – подтвердил медик. – Исследования показали, что введение препарата на основе окситоцина приводит к невероятным для подопытных людей последствиям, потому что доверчивость к постороннему может стать просто неограниченной. Нормальный человек в экспериментах на проверку доверия становится подозрительным сразу же после того, как его доверие обманули. Но у тех, кому закапали в нос окситоцин, этого не происходит. А ведь эти опыты проводились, я вам скажу, на крутых парнях. И они продолжали слепо доверять своему партнеру даже после того, как этот так называемый «товарищ» их «кинул», причем несколько раз подряд. Выкладывали денежки или шли защищать своего же предателя. Доказано, что этот препарат подавляет активность миндалины. Люди просто-напросто превращаюися в биороботов для своих хозяев.

– Знаете, всем этим ученым надо руки поотрывать, – буркнул Колесниченко, – так каждый из нас может стать слугой террористов. И потом ничего не докажешь.

– Именно так, – подытожил медик. – А вообще скоро мы придем к тому, что нас будут дурачить везде. Например, распылят подобный препарат в магазине, поставят музыку с призывом – купи это, купи то и еще то, вот и будешь покупать все подряд, что тебе и подавно не нужно, за последние бабки. И это я вам на полном серьезе говорю. Уже пора вводить новые законы против таких препаратов.

– А после того как препарат перестанет действовать, прапорщик вернется в нормальное состояние? – спросил Батяня.

– Вернется, – уверенно сказал медик.

– Значит, так, – дальше говорил Лавров, – несомненно, авария «Геркулеса» и события на аэродроме – это все провокации неизвестных нам террористов, а не действие некоей «Русской Патриотической Армии». Я склонен верить вам, товарищ подполковник. И наверное, в этих папках, – Батяня хлопнул здоровой ладонью по документам, лежавшим на столе, – собрано немало доказательств того, что и прапорщик, и майор нормальные парни. Конечно, со своими заворотами. Ну, у кого их нет. Но я совершенно точно знаю – они бравые служаки. Их выкрали и накачали этими психотропными…

– Нейропептидными, – поправил старший лейтенант Боткинов.

– Какая, черт побери, разница…

– Ну, если у террористов препарат на основе окситацина, во много раз усиливающий действие последнего, то воля у ребят подавлена полностью.

– Ну, вот и я о том же, – продолжил Батяня. – Подавили волю у майора и прапорщика. Сняли клипы. Прапорщика затем засунули в кабину грузовика со взрывчаткой, а водитель выпрыгнул. Труп нашего военнослужащего должен был убедить следствие, что и взрыв отеля – тоже дело рук «патриотической организации», укоренившейся в среде российских офицеров!

В это время в кармане у майора Перочинникова зазвонил телефон спутниковой связи.

– Слушаю, – ответил тот. – Ясно.

Он поколдовал над своим телефоном, а когда положил трубку, обратился к подполковнику Белобородову:

– Разрешите мне воспользоваться вашим компьютером.

– Давай.

Особист подключил свой спутниковый телефон к USB-порту.

– Мне передали два небольших ролика из «ютуба».

– Ну, крути свое кино, – командир части достал из ящичка стола очки и нацепил на нос.

На экране пошел первый ролик. На нем прапорщик Починков брал на себя ответственность за взрыв гостиницы. На втором ролике майор Воскобойников снова грозил американцам и российскому правительству, а также благодарил Починкова за исполненный долг.

– Русская земля гордится своим великим сыном, готовым отдать свою жизнь за ее процветание и мощь! – закончил свою пламенную тираду майор Воскобойников.

– Точно зомби, – сказал капитан Колесниченко.