Другой взгляд - Аманда Квик

Впечатление от услышанного моментально отразилось на живом, выразительном лице молодой женщины. Венеция была потрясена до глубины души. Гейбриел не хотел ее пугать, но понимал, что так будет лучше. Она должна осознавать, что ситуация сложилась очень серьезная.

Брови ее нахмурились.

– А где же двоюродный брат, помогавший вам при раскопках?

– Калеб уехал домой по семейным обстоятельствам. Боюсь, мне самому придется выяснять судьбу похищенной записной книжки и искать человека, похитившего ее.

Венеция прочистила горло.

– Не обижайтесь, сэр, но разве у вас имеется опыт ведения подобных дел?

– Нет. Такое в тайном обществе случается нечасто. Я ученый и исследователь, а не частный детектив.

– Ясно, – вздохнула Венеция.

«До чего же приятно вновь оказаться в обществе этой женщины», – подумал Гейбриел.

Она казалась гораздо прекраснее наяву, нежели в его мечтах. Строгое черное платье модного покроя явно имело целью отпугнуть потенциальных ухажеров, но его оно почему-то еще сильнее возбуждало.

Облегающий корсаж с квадратным вырезом красиво подчеркивал высокую грудь молодой женщины, ее тонкую талию и изящные округлые бедра. Юбка с разрезами приоткрывала лодыжки, а кружевной турнюр придавал всему облику некую игривость.

Удивительно, почему эта женщина, будучи талантливым фотографом, не осознавала ту особую привлекательность, которую придавали ей глубокие цвета ночи?

Некоторых мужчин ее сила и решительность вполне могли бы испугать, но Гейбриела эти качества возбуждали ничуть не меньше, чем изящные лодыжки.

– И насколько же вы продвинулись в поисках? – осведомилась Венеция.

«Она явно сомневается в моих способностях», – подумал Гейбриел.

– К сожалению, я не ближе к цели, чем в тот день, когда воры пытались проникнуть в Аркейн-Хаус, – признался он.

Венеция на мгновение закрыла глаза.

– Я так и думала.

– Все это время мы с братом подозревали, что кражу попытался совершить кто-то из членов тайного общества, удачно скрывший свое лицо, но теперь я начинаю в этом сомневаться. Если же тут замешан кто-то из посторонних, то круг подозреваемых бесконечно расширяется.

– Вряд ли список окажется слишком длинным. Сомневаюсь, чтобы многие люди вообще знали о существовании этого вашего алхимика, не говоря уже о том, что лабораторию его обнаружили. И уж надо быть сумасшедшим, чтобы охотиться за записной книжкой двухсотлетней давности.

– Надеюсь, вы правы. – Гейбриел удержал взгляд молодой женщины, стараясь внушить ей всю серьезность ситуации. – Венеция, должен признаться, я не в восторге оттого, что вы оказались замешаны в эту историю.

– Да я и сама не слишком рада. Должно быть, вы заметили, мистер Джонс, что у меня теперь есть собственный бизнес. Я не могу допустить, чтобы мое имя упоминалось в связи с алхимией, убийством и покойным супругом, которому не пришло в голову ничего умнее, чем восстать из мертвых. Я рискую все потерять. Если это произойдет, моей семье не на что будет жить. Вам понятно, сэр?

– Да, я обещаю сделать все, чтобы защитить вас и вашу репутацию, но не просите меня держаться подальше от вас и вашего дома. Ситуация сложилась слишком опасная.

– А что может грозить мне? – испуганно переспросила Венеция.

– Что угодно, раз уж вы представились вдовой Гейбриела Джонса.

– Если бы вы не дали того интервью…

– Венеция, я встретился с репортером, потому что должен был действовать быстро. Когда я узнал, что вы сотворили, мне не оставалось ничего, кроме как решительно встать на вашу защиту.

– От кого меня защищать? – удивленно заметила она.

– От человека, похитившего формулу и пытавшегося похитить сундук.

– А какой интерес для него представляю я?

– Очень большой, – ответил Гейбриел, тщательно подбирая слова. – Если преступник узнает о вас и свяжет ваше имя с моим, он может что-то заподозрить. Во всяком случае, он может почувствовать, что за ним до сих пор охотятся.

Венеция очаровательно нахмурилась.

– Охотятся? Что за странное выражение?

Гейбриел стиснул зубы.

– Не цепляйтесь к словам. Дело в том, что рано или поздно вы обязательно привлечете внимание преступника. Это вопрос времени. Слишком уж много совпадений.

– Что ему с меня взять? Я простой фотограф.

– Фотограф, снимавший экспонаты в Аркейн-Хаусе, – медленно проговорил Гейбриел. – Фотограф, на котором я якобы женился.

Глаза ее расширились.

– Ничего не понимаю!

«Да нет, она начинает понимать, – подумал Гейбриел. – Видно по глазам».

– Преступнику зачем-то понадобился сундук, – продолжил Гейбриел. – Он понимает, что после неудачной попытки ограбления сундук наверняка спрячут в большом склепе. Тогда он уже не сможет завладеть им. Но в то же время преступнику известно, что где-то существует фотография этого сундука.

Венеция прокашлялась:

– Все ясно!

– Узнав, что экспонаты фотографировали вы, он может подумать, что у вас сохранились негативы. Вы же сами сказали, что большинство фотографов хранят у себя негативы.

– Господи!

– Теперь вы понимаете, почему вам грозит опасность, миссис Джонс?

– Да. – Венеция изо всех сил сжала ручку. – Но что вы предлагаете?

– Если преступник решил проследить за вами, как я предполагаю, то он будет держаться поблизости. Он очень хочет узнать, действительно ли вы моя жена и жив ли я сам до сих пор.

– Откуда вы знаете?

– Этим-то я и намерен заняться.

Венеция удивленно посмотрела на Гейбриела. Он проигнорировал ее выражение.

– В любом случае если я мыслю в правильном направлении, то смогу установить личность преступника, прежде чем он сумеет навредить еще кому-либо.

– И что вы намерены предпринять, сэр? Поставить охранников у парадного и черного входов? Господи, разве вы не понимаете, что так только распалите слухи? Я не могу допустить такого!

– Нет, я буду действовать более тонко.

– Неужели вы считаете, что неожиданное появление и страстное желание воссоединиться с супругой, о котором вы недавно поведали прессе, это тонкий подход?

– Должен заметить, всю эту кашу заварили именно вы.

– Не пытайтесь повесить это на меня, сэр. Откуда мне было знать, что вы инсценировали собственную смерть? – Венеция резко поднялась на ноги и буквально накинулась на Джонса. – Вам ведь даже в голову не пришло, прислать мне весточку о том, что вы живы и здоровы.