Ферма механических тел - Катерина Мелех

Мебель из красного дерева с обилием острых углов, зеркала с начертанными на них белой краской веве и газовые люстры в виде канделябров со свечами — настоящая роскошь по меркам квартала Красных фонарей. Бедняки привыкли обходиться вечно мигающим, зато дешевым электричеством.

Занято было лишь пять столиков из полусотни, но типчики не внушающей доверия наружности, видимо, были не простой шпаной. Потому что на сцене перед ними, несмотря на утренний час, во всю распиналась златокудрая шансонетка, томно исполняя какой-то полупристойный романс.

Бармен с глубоким поклоном выставил перед Тешем поднос под крышкой, который тот походя подхватил грациозным жестом и понес к себе в кабинет. Я невольно сравнила эту его непосредственность в быту с полным штатом слуг на побегушках у Броневика. Шагнув следом за хунганом в его кабинет, немедля выставила на журнальный столик проблемные часы, чудом не пострадавшие в схватке с Бенни.

— Эрик! — позвала в пустоту я, собираясь примерить свою пятую точку на кожаный диван. Но, оценив свой внешний вид после бомжевания по столичным нищенским притонам, вынуждена была отказаться от удобства и осталась стоять. Правила приличий для меня не важнее собственного комфорта, но я не настолько богата, чтобы потом компенсировать испоганенную мебель.

Теш снял крышку с подноса, изящно кинул в рот канапе и протянул пару шпажек мне. Пока я старалась не заляпать пол слюнями от вида ветчины и сыра, он сдернул с цилиндра и водрузил на нос гогглы-пировидиконы. Хищно оскалился и с порочным любопытством принялся рассматривать осторожно высунувшегося из стены полупрозрачного мальчишку.

— Хватит пугать ребенка, — одернула я этого психопата с набитым ртом, за что была награждена недовольным взглядом от обоих представителей мужска полу.

Ну, с лордиком все понятно. А вот аристократические замашки Теша меня здорово озадачивают. С набитым ртом не говори, на столе не сиди, в помещении не кури, пальцем не показывай. И откуда только понабрался? Гангстер же!

Теш бережно, как никогда не касался меня, достал специальные фотоаппарат и эхограф, улавливающие и конвертирующие астральные излучения и шумы. Впрочем, на его нежность и ласковость в обращении с астральными детекторами я не обижаюсь. Я же, в отличие от них, не стою, как дирижабль.

Прожевав, я перенесла вес на здоровую ногу, присела на корточки перед призраком и улыбнулась. Сказал бы мне кто вчера, что сегодня я буду искренне рада видеть сгусток эктоплазмы, засмеяла бы.

— Эрик, это друг, о котором я рассказывала, Теш. Теш, лорд Эрик Каспериан.

— Приятно познакомиться, милорд, — Эрик с подозрением поклонился серокожему блондину.

— Не слышу, — констатировал очевидное Теш и щелкнул фотоаппаратом.

Внимательно изучил пленку на просвет, удовлетворенно кивнул и глянул на эхограмму, записанную эхографом в виде ломаных линий на белой бумаге. Он эту абракадабру читает, как алфавит. Выключив дорогостоящие аппараты, чтобы не тратить лишние ресурсы, сдернул с рабочего стола уиджи[7].

[7] Уиджи — доска, используемая во время спиритических сеансов для общения с душами умерших, с нанесенными на нее буквами алфавита, цифрами от 0 до 9, словами «да» и «нет» и со специальной планшеткой-указателем.

— А он меня слышит? — обратился хунган ко мне, усаживаясь на пол и скрещивая ноги. Я кивнула следом за Эриком. — И видит, хотя я нахожусь вне сигилы вызова. Любопытно… Нет, Эрик не демон, — отмахнулся он от занервничавшей меня. — Пленка не засвечена, значит, отсутствует рентгеновское излучение, характерное для ангелов и демонов. Да и на эхограмме инфразвука нет, читается только ультразвук. Но на стандартного призрака он тоже не похож…

Я помочь уже ничем не могла, поэтому принялась планомерно уничтожать запасы канапе, оставив хунгана и призрака общаться через уиджи. Спустя полчаса активного ползания планшетки-указателя по доске я поняла, что окончится беседа, явно увлекшая обоих, еще не скоро.

Я мученически потопталась около двери в ванную комнату, не рискуя отвлекать Теша от работы, зная, как он этого не любит. А ждать, что он сам обратит на меня внимание, оторвавшись от очередного эксперимента, можно до второго пришествия Еноха. Но тут мне на помощь неожиданно пришел лордик, что-то быстро написав на доске и наградив Теша не по-детски укоризненным взором.

— Иди-иди, — повелительно махнул мне рукой хунган, даже не поднимая взгляд от уиджи.

Я фыркнула и похромала навстречу с блаженством. Потому что в ванной комнате барона Субботы наличествовала самая настоящая роскошь по меркам трущоб — водопровод! Заткнув слив огромной бронзовой ванны на гнутых ножках пробкой, я выкрутила вентили и капнула пенящееся масло. Пулей выпрыгнула из вонючих лохмотьев и с пошлым стоном опустилась под воду с головой.

Однажды и у меня такая же роскошь будет. Обязательно! Я размечталась и принялась с остервенением скрести себя мочалкой. А когда, наконец, почувствовала себя чище новенькой монетки, решила несколько обнаглеть и набрала ванну заново. Ох, какой кайф! Куда там эльфийским волшебным травкам…

Проснулась я от тихого щелчка. Приоткрыла один глаз и лениво принялась наблюдать за неспешно расстегивающим пуговицы на жилете Теше. Хунган выглядел усталым, но довольным.

— Это ты от призрака дверь на замок закрываешь? — хриплым спросонья голосом саркастично полюбопытствовала я.

— Он воспитанный мальчик и для него это как сигнал «не входить», — снисходительно парировал он, плавным движением скидывая с бедер брюки.

Я скользнула взглядом по серой коже гладкой груди, изукрашенной белыми татуировками, и ниже. И как наяву увидела Хелстрема в моей операционной. Я же запретила себе их сравнивать!

— Ты как будто в первый раз меня видишь, — самолюбиво прошипел Теш, а я тряхнула головой, избавляясь от наваждения, и чуть сдвинулась вперед, освобождая ему место.

— Соскучилась, — ответила я правду, но другую, малодушно радуясь, что намокшие волосы распрямились до плеч и скрыли глаза. Позорище, сплю с одним мужиком, а мечтаю о другом. Сучье какое-то поведение. — Ты выяснил, что не так с Эриком?

— Нет, — нисколько не огорченно просветил Теш, хозяйским жестом укладывая меня себе на грудь. Активировавшаяся эмпатия, как всегда, не различила ничего, кроме порочного любопытства, объектом которого была даже не я.

Я послушно расслабилась, подавляя желание перевернуться, чтобы быть лицом к лицу. Ему же нравится, когда я выступаю в роли механической куклы, для которой он сам выбирает положение рук и ног. Я бы хотела, чтобы хоть раз он