Соблазненная грехом - Кимберли Логан

Перед глазами промелькнул образ разбившейся Корделии, чье изуродованное тело лежало под колесами фаэтона Алекса, и словно откуда-то издалека донесся наполненный ненавистью голос отца: «Родившись, ты убил свою мать и с того момента не принес в жизнь ничего хорошего. Ты сеешь только крах и гибель вокруг себя. Те люди, что по глупости своей свяжут с тобой жизнь, закончат ее в страданиях».

Ройс заставил себя выбросить из головы проклинающие слова отца. С Эйми все будет в порядке. По-другому и быть не может. Он отказывался верить, что она стала жертвой этого ужасного проклятия. Одна мысль о вероятности этого была слишком болезненной.

– Я не знаю, что произошло, – наконец ответил он, подняв глаза на крайне обеспокоенного маркиза. – Но уверяю вас, что сделаю все для того, чтобы выяснить это.

Первое, что услышала Эйми, придя в сознание, был приглушенный шум голосов.

Сдавленные, невнятные, наполненные тревогой, они смешивались в сознании в неприятный гул. Эйми изо всех сил пыталась пробраться сквозь туман, окутавший ее восприятие, и разобрать, о чем же собравшиеся говорили, чем были так обеспокоены. Но, прилагая все возможные усилия, она не могла разобрать ни слова. Ее слух не мог их уловить, слишком тихими и невнятными они были.

Следующее, что она почувствовала, была пульсирующая боль в висках, усиливающаяся с каждой минутой. Попытавшись пошевелиться и понять, каково же ее состояние, Эйми вынуждена была признать, что она не в лучшей форме. Ей казалось, что тело превратилось в один сплошной синяк. С легкостью можно было подумать, что ее переехала карета.

С трудом открыв глаза, Эйми попыталась понять, где она находится. Интерьер оказался знакомым – это была парадная гостиная в доме Моры и Хоксли. Из людей, теснившихся вокруг нее, не видела никого и могла лишь различить нечеткие тени их фигур. Изо всех сил стараясь преодолеть непрерывное жужжание в ушах, она наконец-то с поразительной четкостью начала улавливать обрывки фраз.

– Она так бледна…

– И зачем только я уговаривала ее прийти? Но я думала, что так будет лучше для нее…

– Не понимаю, почему она не сказала нам об этом раньше…

Услышав последнюю реплику, Эйми взволнованно приподнялась, но в ту же секунду жуткая головная боль, словно раскаты грома, эхом отдалась в каждой клеточке тела.

– Дорогая, не делай резких движений, – послышался заботливый голос мужчины, тут же с нежностью возвратившего ее на подушки. Эйми не стала сопротивляться, только дотронулась рукой до места, откуда исходила ноющая боль. Дотронувшись до головы кончиками пальцев, она почувствовала плотный слой бинта.

– Вам повезло, что у вас крепкая голова.

Эйми тут же поняла, кому принадлежит сказанная фраза, и обратила осуждающий взгляд на своего мучителя.

Стоунхерст.

Он сидел, нахмурив брови, и смотрел на Эйми характерным для него непроницаемым взглядом. Глядя в спокойное лицо лорда Стоунхерста, невозможно было угадать его мысли, если он вообще о чем-нибудь думал в этот момент.

«Провались ты пропадом, Стоунхерст!» – раздраженно выругалась про себя Эйми. Если только он посмел выдать ее секрет и рассказал родным о снах, она никогда не простит ему этого. Стараясь не выдать тревогу, Эйми мимолетным взглядом окинула всех собравшихся в гостиной. Над ней склонились встревоженные отец и пожилой джентльмен, в котором Эйми узнала семейного доктора, мистера Мерримана.

– Что произошло? – с трудом выдохнула она едва слышный вопрос.

– Мы надеялись, ты сможешь объяснить нам, – из-за спин доктора и отца донеслась реплика лорда Хоксли, одной рукой обнимавшего обеспокоенную Мору.

– Что вы имеете в виду?

– Дорогая, мы обнаружили тебя лежащей у подножия лестницы, – объяснила Джиллиан. Сквозь стекла очков в ее широко распахнутых глазах читалась тревога. – Мы не можем знать, как все вышло, но, должно быть, ты упала с лестницы и ударилась головой.

«Упала…» – пронеслось в голове Эйми. Да, теперь она стала припоминать. Она поднималась по лестнице на второй этаж, когда внезапно кто-то налетел на нее из темноты и толкнул.

Нет, подождите. Толкнул ли ее кто-то? Теперь, восстанавливая в памяти произошедшее, Эйми поняла, что она не почувствовала, чтобы кто-то касался ее. В тот момент ее охватили страх и замешательство, образы из ночных кошмаров вновь завладели ее сознанием, поэтому сейчас она не могла точно знать, что случилось на самом деле. Эйми ничего не понимала. Что могло побудить кого-то навредить ей? Маловероятно, что на лестничной площадке кто-то был. Похоже, виной всему ее собственный страх и уверенность, что кто-то прячется в темноте. Она сама все выдумала.

Но признаться в этом окружающим Эйми не могла. Иначе семья сочтет ее сумасшедшей.

Решив не раскрывать своей тайны, она отбросила все воспоминания о случившемся и как можно более спокойным тоном обратилась к отцу:

– Почти весь вечер мне нездоровилось, и я надеялась отыскать вас и уговорить пораньше отправиться домой.

Лорд Олбрайт нахмурился, его озабоченный взгляд остановился на дочери.

– Вайолет так нам и сказала. Поэтому ты упала? У тебя закружилась голова?

– Да, – покусывая нижнюю губу, ответила Эйми. Настойчивый взгляд Стоунхерста обжигал затылок Эйми, но она старалась не замечать этого. Она намеренно противостояла попытке Ройса заставить ее чувствовать собственную вину за то, что молчала о снах, пытаясь уберечь близких от лишней боли. – У меня слегка разболелась голова, и в какой-то момент, должно быть, почувствовав головокружение, я потеряла равновесие.

Доктор Мерриман сочувственно улыбнулся. Эйми знала его с самого детства и всегда с особым теплом относилась к этому тучному лысеющему старику.

– Несколько дней тебе придется соблюдать покой, моя дорогая, – посоветовал доктор, слегка потрепав ее по руке. – В первую очередь постельный режим. А с нашей стороны – постоянное наблюдение за тобой. К такому удару головой нельзя относиться легкомысленно. – Вдруг улыбка испарилась с его лица, а во взгляде прибавилось строгости; – Конечно, усталость и изможденное состояние, в котором ты пребывала, не пошли на пользу. А вообще как давно ты себя плохо чувствуешь?

Эйми покраснела и, уставившись на свои руки, ответила:

– Я бы не сказала, что совсем уж плохо себя чувствовала, Просто иногда беспокоила головная боль, и все. И…

– О Эйми! – прервала ее Мора, она была бледна как полотно. – Ты же говорила мне, что тебе нездоровится, а я не поверила, думала, что это всего лишь отговорка.

– Все в порядке, Мора.

– Это еще предстоит проверить, юная леди. – Доктор поднялся и, взяв в руки свой саквояж, продолжил: – Как бы там ни было, покой пойдет тебе на пользу. Ни в коем случае не перенапрягайся, а если головные боли не пройдут, надеюсь, ты сразу же дашь мне об этом знать. – Он вновь посмотрел на нее, обернувшись. – Понятно?