Пепельный свет - Андрей Ливадный

Эллис без сил подалась назад. Ноги подкашивались, в голове все смешалось, по щекам текли слезы. Она приняла последний удар, но не выдержала его. Яркое освещение медицинского модуля вызывало панический ужас, ей мерещились серые фигуры, которые вновь выдавливало из стен…

На глаза попался вскрытый несколько минут назад бокс с различными препаратами. Она хотела всего лишь заглушить страх. Эллис вскрывала упаковки, глотала разноцветные капсулы, не чувствуя вкуса, то впадая в оцепенение, то вдруг начиная биться в конвульсиях. В какой-то момент ее охватило бездумное веселье, тут же сменившееся беспричинной вспышкой гнева. Она вскочила и, схватив подвернувшийся под руку массивный штатив, в несколько минут разгромила часть аппаратуры медицинского модуля, но не смогла остановиться, и ее безумие перенеслось на другие помещения корабля.

Очнулась она в ходовой рубке. Здесь было светло и тихо. На обзорных экранах холодно сверкали звезды. Эллис стояла у пульта, растрепанная, обессилевшая. Правая рука все еще сжимала штатив. Она разжала пальцы, и он с протяжным звоном упал на пол.

«Нужно прекратить этот кошмар. Я не вынесу пытки одиночеством. Я не хочу состариться в неуправляемом, дрейфующем корабле».

Эллис медленно подошла к вмонтированному в переборку сейфу, набрала код, достала оружие.

Выстрелить в себя она не смогла, помешал новый приступ безотчетного страха.

Она не помнила, как покинула рубку управления. В очередной раз очнувшись, она поняла, что снова находится в зале анабиоза, подле своей ячейки низкотемпературного сна. В этот миг ей показалось, что теперь она знает, как покончить с охватившим ее безумием…

Эллис подошла к пульту, нажала на его центральную панель. Из недр консоли выдвинулся блок настройки. У регуляторов виднелись цифровые символы и три надписи: «Пробуждающий газ», «Камера», «Бортовое время».

Эллис отступила на шаг и тремя выстрелами разнесла блок.

«Ну, вот и все… – подумала она, ложась в камеру анабиоза. – Я ничего не почувствую… Просто усну… Навсегда…»

Мягкая волна света дошла до сознания Антона, просветив розовым сквозь плотно сжатые веки. Он открыл глаза. Над ним, перевернутой кверху дном чашей, простирался ячеистый потолок, похожий на огромные соты.

«Зал анабиоза…» – вынырнула из глубины сознания первая мысль.

– С пробуждением, командир!

Слова с трудом проникали в рассудок, словно между ним и говорившим возвышалась глухая стена. Да так и есть… Антон вдруг явственно ощутил сочащиеся из-под его расслабленного тела молочно-белые струйки пробуждающего газа и одновременно почувствовал характерный кисловатый привкус, напрямую связанный с легкой тошнотой. Он постарался сосредоточиться и отдал мысленный приказ автоматике. Прозрачный колпак с едва уловимым шелестом отскочил вверх и исчез в ячеистом потолке.

Чьи-то сильные руки помогли ему сесть. Антон выпрямился, стряхивая с себя многолетнее оцепенение.

– Артем… – Он узнал второго пилота.

– Порядок, командир, – ответил тот, прочитав во взгляде Антона мгновенно промелькнувшую тревогу. – Все системы корабля отработали, как положено. Мы у границ ядра Галактики. Твое пробуждение немного задержалось по медицинским показаниям.

Эти слова, произнесенные обыденным тоном, воздействовали на рассудок лучше любых стимуляторов. Антон взглянул на панель приборов, расположенную в изголовье камеры низкотемпературного сна.

Едва пробудившийся разум еще отказывался абстрактно мыслить, и Антону было трудно вообразить, какая бездна пространства лежит сейчас между «Арго» и Солнечной системой. За кормой – семь лет автоматического полета. Сон экипажа все же завершился благополучным пробуждением – вопреки прогнозам скептиков они достигли ядра Галактики, совершив настоящий прорыв, открыв новую эпоху в освоении космоса.

«Ядро Галактики…» – эти два слова медленно прошли сквозь пробуждающееся сознание, вызвав множество противоречивых чувств и воспоминаний. Антон постарался скрыть внезапный эмоциональный всплеск. «Мы уже практически у цели, а значит, времени на раскачку нет», – подумал он. На Земле весь полет был тщательно спланирован, но с этого момента почти все приказы и инструкции теряли смысл. Никто не знал, с чем именно придется столкнуться экипажу «Арго».

Инструкции, составленные осмотрительно и осторожно, четко конкретизировали их задачу: долететь, выяснить физику процесса исчезновения звезд и вернуться. Но Антона не устраивала подобная постановка вопроса.

– Как ведут себя поисковые системы? – спросил он, окончательно стряхнув оцепенение многолетнего сна и с иронией заметив, что брови второго пилота взметнулись удивленно.

– Мы в коконе защитных полей! – напомнил Артем.

– Придется временно снять защиту. Будем вести активную разведку звездных систем.

Артем лишь пожал плечами. Наверно, подумал, что командир еще не в себе после длительного анабиоза.

– Я приму душ и переоденусь. Буду в рубке минут через двадцать.

* * *

Выйдя из отсека анабиоза, Антон направился к модулю экипажа. Итак, начало положено. В действиях командира не было азарта и уверенности, он понимал, что берет на себя слишком много, выводя «Арго» и экипаж на самый край пропасти, где стопроцентной гарантии какого-то успеха просто не может быть, и в то же время разум подсказывал – это единственно правильный выбор.

Антон распахнул двери каюты и вошел внутрь. Сняв браслет личного медицинского комплекса, он разделся, прочитал на крохотном экране список рекомендованных процедур и, бросив одежду в приемник утилизатора, прошел в душ.

С момента пробуждения прошло всего минут десять, но мысленно командир корабля уже включился в работу, напряженно взвешивая все «за» и «против». Данные предварительного анализа предсказывали, что в ядре Галактики действует разумная сила, и скорее всего – это цивилизация Н-объекта. Позиция Совета в этом вопросе была конкретной – экипаж «Арго» должен выяснить причину гибели звезд, не обнаруживая своего присутствия. Если светила гаснут в силу каких-то естественных физических процессов – вопрос не становится проще, но автоматически теряет кричащую остроту, граничащую, по наблюдениям Антона, с обыкновенной паникой. Если же в ядре будут обнаружены Н-объекты или создавший их иной разум, бегом назад – пять голов хорошо, а несколько миллиардов лучше…

Он лишь с сомнением хмыкнул в ответ своим мыслям.

Семьсот лет космической эры. Люди с невероятным трудом и упорством прорывались в космос, но досветовые скорости фотонных кораблей стали гимном храбрецам и непреодолимым барьером для начала широкомасштабной Экспансии. Тысячи человеческих жизней и сотни потерянных звездолетов – вот цена трех колоний у ближайших звезд. Любой самый яростный натиск когда-нибудь слабеет, и сто лет назад волна колониальных амбиций угасла, исчерпав свою энергию. Люди обратили внимание на самих себя, но самые решительные уже навек ушли к звездам. Машинная цивилизация достигла высот технического прогресса, население трех планет и десятка лун Солнечной системы уже не испытывало никаких материальных затруднений, наступил период ровного и безболезненного существования в космической колыбели.