Инферно - Дэн Браун

Однако этот свет очень быстро снова померк.

Взволнованно дыша, Сиена шагнула ближе. Она наклонилась над костяной трубочкой и пристально всмотрелась в темный стеклянный кружок.

– Поверните опять, – прошептала она. – Только медленно.

Лэнгдон бережно перевернул трубочку вверх ногами. Маленький предмет внутри ее снова прокатился из конца в конец и остановился.

– Давайте еще, – попросила она. – Осторожно.

Лэнгдон выполнил ее просьбу, и они опять услышали тот же характерный звук. Однако на этот раз стеклышко опять еле заметно засветилось и через миг погасло.

– Очевидно, это пробирка, – заявила Сиена. – А внутри шарик для взбалтывания.

Лэнгдон знал, что в баллончики-распылители с краской действительно иногда кладут шарики: если такой баллончик встряхнуть, его содержимое лучше перемешивается.

– Возможно, там какое-то фосфоресцирующее химическое соединение, – продолжала Сиена, – или биолюминесцентный организм, который светится, когда его стимулируют.

У Лэнгдона были другие идеи. Хотя ему доводилось пользоваться химическими фонарями и даже наблюдать свечение био-люминесцентного планктона во взбаламученной судном воде, он был почти уверен, что цилиндрик в его руке не имеет к этим феноменам никакого отношения. Он легонько повернул трубочку еще несколько раз, а когда она снова разгорелась, направил ее светящийся кончик на свою ладонь. Как он и ожидал, на его коже появился слабый красноватый отблеск.

Приятно убедиться, что даже люди с IQ за двести иногда ошибаются.

– Смотрите, – сказал Лэнгдон и принялся энергично трясти трубочку. Предмет внутри гремел, катаясь все быстрее и быстрее.

Сиена отскочила назад.

– Что вы делаете?!

Продолжая трясти трубочку, Лэнгдон подошел к выключателю и нажал его. Кухня погрузилась в относительную темноту.

– Нет там никакой пробирки, – сказал он, по-прежнему тряся трубочку изо всех сил. – Это Фарадеева указка.

Один из учеников Лэнгдона как-то подарил ему подобную штучку – лазерную указку для преподавателей, которым не нравится постоянно менять батарейки и не жалко несколько раз встряхнуть устройство, чтобы преобразовать свою собственную кинетическую энергию в необходимую порцию электричества. Когда такую указку приводят в движение, металлический шарик внутри ее скользит туда-сюда по ряду маленьких лопастей и заряжает крошечный генератор. Очевидно, кто-то решил засунуть Фарадееву указку в пустую костяную трубку, украшенную резьбой, – иначе говоря, одеть в древний панцирь современную электрическую игрушку.

Кончик указки в руке Лэнгдона уже разгорелся как следует, и он невесело ухмыльнулся Сиене:

– Кино начинается!

Он направил указку в костяном футляре на голый участок кухонной стены. Когда стена осветилась, Сиена тихонько ахнула. Однако самого Лэнгдона увиденное изумило еще больше – настолько, что он невольно отпрянул.

На стене появилась не маленькая красная точка, след лазерного луча, а четкая фотография с высоким разрешением, как будто у Лэнгдона в руках была не костяная трубочка, а старомодный диапроектор.

Господи Боже! Лэнгдон рассматривал жуткую сцену, возникшую на стене перед его глазами, и по спине у него ползли мурашки. Неудивительно, что мне мерещились горы трупов!

Рядом с ним Сиена прикрыла рот ладонью и завороженно шагнула вперед.

Костяная трубка воспроизвела на стене перед ними написанную маслом картину человеческих страданий – тысячи душ, которые подвергались ужасным пыткам на разных уровнях ада. Преисподняя была изображена в вертикальном разрезе как гигантская воронкообразная яма, уходящая в недра земли на неизмеримую глубину. Эта адская яма делилась на круговые террасы – чем глубже, тем страшнее, – и на этих нисходящих уровнях мучились грешники всех мыслимых разновидностей.

Лэнгдон мгновенно узнал эту картину.

Возникший перед ним шедевр, «La Mappa dell’Inferno», был написан одним из колоссов итальянского Возрождения – Сандро Боттичелли. Этот подробный, изобилующий деталями план преисподней – «Карта ада» – являл собой одно из самых устрашающих изображений загробной жизни, когда-либо созданных человеком. Даже в наши дни людей не могла не поражать эта мрачная картина с ее жуткими образами. При сотворении «Карты ада» автор ярких и жизнерадостных «Весны» и «Рождения Венеры» ограничился суровой палитрой из оттенков красного, коричневого и сепии.

Свирепая головная боль Лэнгдона внезапно возобновилась, но впервые после пробуждения в незнакомой больнице он почувствовал, что хотя бы один кусочек головоломки встал на свое место. Очевидно, его дикие галлюцинации были вызваны лицезрением этой знаменитой картины.

Должно быть, я долго разглядывал «Карту ада» Боттичелли, подумал он. Но зачем мне это понадобилось?

Хотя картина была угнетающей сама по себе, еще большую тревогу вызывало у Лэнгдона ее происхождение. Он прекрасно знал, что запечатленные на ней зловещие сцены порождены не фантазией самого Боттичелли… а воображением другого гения, жившего за две сотни лет до него.

Одно великое произведение искусства породило другое.

На создание «Карты ада» Боттичелли вдохновил поэтический шедевр четырнадцатого века – одно из самых прославленных литературных сочинений… грозное и величественное видение, которое и поныне не потеряло способности глубоко волновать людские души.

«Ад» Данте.

А на противоположной стороне улицы Вайента тихо поднялась по служебной лестнице и осторожно выбралась на плоскую крышу маленького сонного «Пенсионе ла Фиорентина». Лэнгдон назначил сотруднику консульства свидание в несуществующем номере – как это называлось в ее ремесле, «зеркальную встречу». Это была обычная уловка тайных агентов – благодаря ей они могли оценить ситуацию, не выдавая своего подлинного местонахождения. При этом фальшивое, или «зеркальное», место встречи неизменно выбиралось так, чтобы его было хорошо видно оттуда, где агент находился на самом деле.

Вайента отыскала на крыше скрытую точку обзора, из которой хорошо просматривались все окрестности. Вскоре ее пытливый взгляд остановился на многоквартирном доме напротив.

Ваш ход, мистер Лэнгдон.

В этот же момент на борту «Мендация» шеф ступил на палубу из красного дерева и вдохнул полной грудью, наслаждаясь солоноватым воздухом Адриатики. Это судно служило ему домом уже не один год, но теперь цепочка неожиданных событий во Флоренции угрожала разрушить все, что он построил.

Вайента, его лучший оперативный агент, поставила под удар всю его империю, и хотя после выполнения задания ей предстояло отвечать за свою халатность, пока что шеф еще нуждался в ее услугах.

Очень советую ей поскорее расхлебать эту кашу.

Услышав чьи-то быстрые шаги, шеф обернулся и увидел, что к нему спешит его сотрудница, одна из аналитиков.