Осторожно: снежный человек! - Валерий Гусев

Мы уселись с мороженым на скамейку, как раз напротив входа в гостиницу, где за стеклянной дверью мелькала какая-то фигура в парадной форме. Ну прямо адмирал, не меньше.

И тут к подъезду подъехала шикарная открытая машина, похожая на маленький двухместный катер. Острый нос, низкое ветровое стекло и какой-то флажок на носу. За рулем сидел красавец-мужчина в белоснежном костюме и в громадной соломенной шляпе. Он закурил сигару и посигналил. Адмирал за дверью вдруг куда-то метнулся, кого-то позвал, и из гостиницы вышел… Кто бы вы думали? Тот самый охранник автобуса со смешной фамилией Воробей. С пластырем на лбу.

Мы немедленно с самым независимым видом подтянулись поближе.

Воробей, совершенно по-птичьи повертев головкой, предельно вежливо подбежал к машине и склонился к водителю. Красавец-мужчина что-то тихо спросил. А Воробей подобострастно выпалил:

– Моя смена. Пятнадцать часов. Фургон с партией компьютеров.

– Ты что орешь, дурак? - рявкнул на него красавец в соломенной шляпе.

– Виноват! - Воробей прижал руку к сердцу. - Очень рад вас видеть.

– Действуй, - небрежно махнув рукой, красавец отпустил этого Воробьишку.

И тут же к машине подбежал адмирал в парадной форме - это швейцар оказался, - распахнул дверцу и помог красавцу, как старичку, выйти из машины. И так же бережно поддерживая его под локоток, сопроводил в гостиницу.

А Воробьишки и след простыл.

– Все ясно, - мрачно сказал Алешка. - Воробей никакой не охранник. Он у них наводчик. И еще: готовится новое ограбление на трассе.

Мы опять дунули в милицию. Дежурный был уже другой, не такой вежливый. Зато очень толстый и добродушный. Все, что бы мы ни говорили, он воспринимал с заливистым смехом:

– Во дают пацаны! Вот насмотрелись боевиков! Лучше бы родителям помогали!

– А мы и помогаем! - рассердился Алешка. - Вы позвоните в Москву, в Министерство внутренних дел, полковнику Оболенскому.

– Прямо сейчас - разбежался! - Дежурный устал смеяться по такой жаре.

– У вас служебный справочник есть? - выступил я. - Проверьте.

Тут толстый милиционер из последних сил ухмыльнулся и, чтобы отвязаться от нас, достал из сейфа справочник.

– На «А» искать? - спросил задумчиво.

– На «О», - терпеливо уточнил я.

Лейтенант-дежурный полистал страницы, по одной из их повел пальцем сверху вниз. Палец застыл, и он чуть удивленно сказал:

– Есть Оболенский, действительно полковник.

– Это я, я! - в горячке завопил тут Алешка. И все испортил.

Дежурный смерил его с головы до ног и презрительно заявил:

– Ну, если ты полковник, то я - генерал.

Тут уже я не выдержал, выпалил:

– Вы даже капитаном не будете, товарищ лейтенант.

И мы вылетели наружу.

Хоть бы наши попутчики Вадик с Владиком попались, что ли… Только они наверняка с Володей, в местной командировке. Где-нибудь в засаде сидят, фургон с орлами караулят…

Что делать? Время-то уже на исходе. И мы подобрали покруче (в смысле уклона) улочку, разогнали наше транспортное средство и поехали (шагом) к предполагаемому месту происшествия.

На выезде из города нас обогнал фургон, в кабине которого на пассажирском месте, как нам показалось, сидел Воробей. Алешка замахал руками и что-то заорал, пытаясь привлечь внимание водителя. Но тот взглянул сердито и погрозил кулаком…

Ехали мы долго. И конечно, опоздали. На трассе, у того самого перекрестка, где мы были с капитаном Володей, нам навстречу попался фургон с орлом и лайнером на бортах.

Значит, бандиты уже сделали свое черное дело. Догнать их нам не по силам, да и зачем? Помешать мы им все равно не можем.

Тем не менее, мы двинулись следом за фургоном.

Он быстро исчез вдали. Но это нас не смутило - мы знали, где он свернет.

Наверное, так и было. Потому что на повороте на ту «плохую» дорогу мы увидели двух мужиков с автоматами. Они стояли как часовые. Охраняли съезд к морю. И мы независимо проехали мимо них.

Обратно в город мы не поехали - кончился бензин.

– Чего-нибудь придумаем, - успокоил меня Алешка. - На буксире поедем.

Но редкие попутные машины на наши просьбы не останавливались. Да и кто решился бы взять на буксир мопед с двумя пацанами?

На наше счастье вскоре за поворотом послышалось звонкое цоканье копыт и появился маленький, серенький, ушастенький ослик. Он бодро цокал по дороге и тащил за собой двухколесную тележку, в которой дремал седобородый дед.

Вот с ним мы договорились. Правда, хитрый Алешка не сказал, что у нас кончился бензин. Объяснил, что наша турундыка заводится только с буксира.

Седобородый дед порылся в тележке, нашел обрывок веревки. Поехали.

Хорошо ехали, даже немного быстрее, чем своим ходом. Правда, дед все время оборачивался - мол, когда же мы наконец заведемся. Так и не завелись.

У своего поворота отцепились, дорога шла все время под горку. Мы так и вкатили на свою территорию.

– Которые долго гуляют, - ворчливо встретил нас Арчил, - тому обедать не дают.

Но, конечно же, он накормил нас до отвала. Он вообще очень вкусно готовит. «Какой ты такой джигит или мужчина, если не можешь шашлык жарить, да?»

Однако, посоветовавшись, мы с Алешкой решили ему о своих приключениях и подозрениях не рассказывать. После такого рассказа он наверняка запер бы нас в сакле. К тому же наш снежный человек и сам зачем-то лазает в монастырь. Откуда мы знаем - зачем?

Но узнаем. Хотя, по правде говоря, мы и так слишком много знаем…

А поздно вечером случилось что-то загадочное.

Мы засиделись у Арчила в сакле. И уже собрались было идти к себе, как вдруг под окном что-то загрохотало, будто случился горный обвал.

Арчил рывком сдернул со стены карабин и выскочил наружу. Мы за ним. Особо большого обвала не случилось - рухнула аккуратно сложенная под окном поленница. Будто кто-то пытался влезть на нее, чтобы заглянуть в освещенное окно.

Арчил обошел все кругом, осмотрел, вернулся в саклю.

– Сам упал, - сказал он, подумав. - Плохо сложил Арчил. Не будете ночью бояться?

Еще чего!

Но спали в эту ночь мы беспокойно. И я подумал: либо кто-то за нами присматривает, либо наблюдает…

ВЕЛИКИЙ УЧЕНЫЙ

Завтракали мы на своей веранде. Я поднес к губам чашку с кофе, но Алешка вдруг схватил меня за руку.

– Стой! - взвизгнул он таким голосом, что я подумал - кофе отравлен! Рука моя дрогнула.