Назад в СССР: 1984 - Максим Гаусс

прекратили! Разбежались, живо! — раздался грозный голос. По коридору к нам шла женщина, одетая максимально строго.

— Директриса, — выдохнула Юлька, прикрыв рот ладошкой.

Накаленная обстановка начала сбавлять обороты. Еще немного и можно было бы границы перейти.

— Савельев! Пащенко! Алексеев? Что тут происходит? — спросила она, посмотрев на того, у которого из носа сочилась кровь. Несколько капель упало на пол, остальное тот размазал по подбородку.

Я соображал над ответом, подбирая ответ на вопрос, а Мише с перекошенным от злости лицом, скорее всего, вообще нечего было сказать. Но тут вмешалась Юля.

— Татьяна Николаевна, Мишка с ребятами хотели пошутить, но получилось неудачно. Савельев вмешался и…

— Ага, значит, решил отстоять честь девушки? Молодец, похвально, — директриса смерила меня суровым взглядом, затем посмотрела на остальных. — Пащенко! Опять?

Тот не знал что ответить, но всем своим видом демонстрировал безразличие. Татьяна Николаевна это заметила, потому что подошла к нему ближе и прошипела.

— Послушай… Если твой отец работает в Москве, это вовсе не значит, что ты лучше остальных, ясно? За тобой уже больше десятка нарушений, о которых школа молчит. Но терпение может и закончиться. Это понятно?

— Да, — ответил тот, чуть отступив.

— Хорошо. Свободны! — слова были адресованы всей компании. — Алексеев, марш к медсестре! Потом полы за собой не забудь вытереть!

Те послушно отступили, направились к дальнему выходу.

— Молодец, Савельев! — похвалила женщина, глядя на меня с некоторым уважением. — Вижу, наш последний разговор принес свои плоды?

— Я многое обдумал, — сориентировался я, пытаясь вспомнить разговор с директрисой. Как назло, ничего не получалось.

— Хорошо, — она взглянула на Юлю. — А ты Кошкина, возьми на заметку…

Юлька стояла слегка растерянная, переводя обескураженный взгляд то на меня, то на директрису. Затем неуверенно кивнула, снова посмотрела на меня.

Тамара Николаевна усмехнулась и направилась в сторону школьного лазарета.

Через несколько секунд, Юля тронула меня за руку. Затем приблизилась и неуверенно чмокнула в щеку.

Тут же отступила, покраснела.

— Спасибо, Леш, — пробормотала она, затем отвернулась и чуть ли не бегом рванула вперед, быстро скрывшись за углом.

Да уж, молодежь в восьмидесятых совсем другая была. Девушка семнадцати лет стеснялась простого поцелуя в щеку. В моем-то времени школьницы ради материального поощрения готовы на что угодно, а в некоторых случаях, даже на самые грязные вещи. Впрочем, в восьмидесятые такие тоже были, просто это не афишировалось.

Я улыбнулся, вздохнул.

Двинулся к выходу из школы. Мне нужно было идти в отделение милиции, и честно говоря, я понятия не имел, как оно там все повернется…

Глава 6. Неожиданное предложение

РОВД города Припяти размещалось на пересечении улиц Курчатова и Леси Украинки. Это было классическое двухэтажное здание, сложенное из белого кирпича, у входа — стандартный навес-пристройка, выкрашенный в зеленый цвет. Перед зданием, справа и слева размещались аккуратные клумбы с молодыми саженцами.

Хотя я и прожил в городе несколько лет, здесь ни разу не был. Да и с чего бы? В моей прошлой жизни я не привлекался к посещениям таких вот мест. Вру, привлекался, но только как свидетель и гораздо позже. Да и не в Припяти.

Вообще, во всем этом деле с явкой в отделение, была масса странностей. Во-первых, меня обязали явиться без родителей, хотя я еще несовершеннолетний. Причем сделали это не по вызову, а как-то мягко, словно по приглашению. Участковый это явно понимал — это ведь не по протоколу. Во-вторых, как это они так быстро провели расследование? Опросили свидетелей, накатали жалобу? За ночь, что ли? Значит, делали абы как, соответственно и дыр там полно. В третьих, явно под это дело уже посадили «своего» следователя, который стопроцентно уполномочен, чтобы мягко надавить на меня, дабы я все признал. Если буду сопротивляться, продавить аргументами, фальшиво слепленными фактами, убеждать и уговаривать. Явно ведь рассчитывали, что семнадцатилетнего пацана легко поставить на место. А в итоге получается, что пригласили прожженного подполковника, которому под пятьдесят. Уж я знал, что сказать в свою защиту…

Только вот вопрос — а зачем все это кому-то надо? Чтобы отмазать виноватого, подставив другого? Отомстить?

Слегка нервничая и сгорая от любопытства, я вошел внутрь здания, почти сразу наткнувшись на огромный стенд-карту города. Вдоль стен стояли ряды откидных деревянных кресел, в дальнем углу выделялся огромный горшок с цветком. Кажется, это был фикус, хотя я не шибко разбираюсь. Внутри холла было почти пусто — только беседующая друг с другом пара сержантов, да спешащий куда-то старший лейтенант со стопкой бумаг. Ну, еще скучающая девушка в кресле.

Справа находился пост дежурного.

— Парень, заблудился? — насмешливо поинтересовался младший лейтенант, выглядывая через решетчатое окошко.

Подошел ближе, показал паспорт.

— Я Савельев Алексей Сергеевич,– начал я, стараясь, чтобы голос звучал серьезнее. — У меня запись. На два часа. По вчерашнему нападению в гаражах.

— А-а-а, точно,– тот для вида покопался в бумажках, выудил нужную. — Да, я в курсе. Иди в двенадцатый кабинет, тебя ждет следователь, Рогов его фамилия. Сам найдешь?

— А куда я денусь?

— Ну иди, — ответил дежурный, затем зачем-то добавил. — Сочувствую, парень. Рогов еще тот клещ. Ты главное его не бойся!

— Спасибо, — я был слегка удивлен сочувствию дежурного. С чего это вдруг?

Без проблем отыскав нужную дверь, я постучался и не дожидаясь, приоткрыл входную дверь.

— Разрешите войти? — блин, опять из меня эта уставщина автоматом прет. Три не полных десятилетия военной службы даром не прошли, оставив свой след. Нужно как-то контролировать это. А то еще заметит кто…

На меня дохнуло легким запахом сигарет с каким-то дешевым парфюмом.

— Я занят! — за стандартным деревянным столом, на котором возвышались стопки бумаг, сидел довольно молодой на вид капитан. Рожа его мне сразу не понравилась — какая-то слащавая. Как у Ди Каприо в молодости. Это потом он мужиком стал и медведя завалил. А у этого для советского милиционера внешность явно специфическая. — Секунду, парень ты кто?

— Савельев. Алексей Сергеевич.

Из-за многолетней привычки, отложившейся в подсознании, я чуть было не сказал Семенов. Блин, нужно быть внимательнее.

— А! Савельев! — капитан, услышав мою фамилию, даже в лице изменился. — Ну проходи, нарушитель порядка!

— Почему сразу нарушитель? — с порога поинтересовался я, прикрывая за собой дверь.

— Ну как же… — он порылся на столе в кипе бумаг, вытащил оттуда желтоватый лист исписанный черной ручкой и впился в него глазами. Перечитывал то, что сам же и накатал? Это такой психологический ход — чтобы я понервничал. Знаем, читал в детективах.

— Ну да, все верно. Вот! Хулиганское, ничем не спровоцированное нападение на гражданина Иванец Геннадия Павловича, да