Красная помада для бибабо - Алёна Воля

По дороге домой, вдруг сообразила, что не знаю, о каком времени он говорил. Девять утра или вечера? Что ж. Выспаться, значит, не получится. Буду готовиться на утро, раз не хватило ума спросить. Звонить ему, чтобы уточнить не возникало никакого желания.

На следующий день, без пяти девять вышла из парадного. Черный мерин уже стоял, выпуская сзади струю дыма. Села в машину, рядом с водительским сидением.

— Здравствуйте.

— Доброе утро. — Ответил, словно одолжение сделал.

Мы ехали куда-то примерно с полчаса, не сказав и слова друг другу. Я молчала потому, что мне было безразлично. После вчерашнего внушения, поняла, что надо приучать себя к мысли о том, что отныне и на неопределенный срок вместо человека буду бесправным существом. А самый легкий способ смириться с этим какой? Правильно. Поселить внутри равнодушие к происходящему.

Почему молчал он — совершенно не интересовало.

Когда машина припарковалась, с удивлением увидела перед собой высокое здание какой-то больницы. А дальше начался сплошной «трэш и хардкор»…

— Зачем мы здесь? — спросила, не выдержав, уже будучи в лифте.

— Увидишь. — Ответил небрежно, доставая телефон. Набрал кого-то, а услышав ответ, улыбаясь, спросил: — Серафимовна, привет. Ты у себя? Да, буду через три минуты.

Как только мы вышли на этаж, я тут же увидела указатель «Гинекология».

— Зачем вы меня сюда привели? — остановилась, как вкопанная.

— Тебя посмотрит гинеколог.

— Зачем?!

— Это моя первая просьба, так что просто молча выполняй. — Отрезал, направившись вперед по коридору.

Серафимовной оказалась женщина мужиковатого вида в белом халате, который трещал на ней по швам, расползаясь в районе пуговиц, стоило ей только присесть за стол.

После их радостных приветствий, Марк Янович мотнул головой в мою сторону:

— Посмотри девочку, пожалуйста.

Если вкратце, кроме обычного осмотра с взятием мазков на анализ, меня протащили по полному обследованию на гормоны щитовидки, яичников и гипофиза, а так же попытались выяснить кроме стандартных статистических данных личную информацию. А именно: живу ли регулярной половой жизнью, была ли беременность и если да то сколько раз, делала ли аборты, есть ли дети.

Как для стандартного визита к новому врачу, в этих вопросах не было ничего сверхъестественного, но учитывая, что Вульф сидел вместе с нами в кабинете, отвечать на них я бы не стала даже под дулом пистолета.

Демонстративно молча сложив дрожащие руки на груди, уставилась в сторону.

— Ну и что мне предлагать, если мы в молчанку играем? — спросила Серафимовна, переведя недовольный взгляд с меня на Марка Яновича.

— Детей нет, так что спираль не вариант.

От его комментария сделалось тошно. А когда врач надумала выразить свое мнение по поводу моего возраста и отсутствия ребенка, я не выдержала:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это потому, что мне в жизни одни уроды и козлы попадаются. Рожать не от кого.

Директор поменял позу, наверное, обдумывая как лучше отрезать мне язык, а гинеколог хохотнула:

— С таким подходом никакого предохранения не нужно. — После чего добавила, переведя взгляд на Вульфа: — Как будут анализы, я подберу КОК и маякну.

Назад к лифту мы шли в полном молчании. И у меня даже проскочила мысль послать к черту всю свою человечность и отдать Диану под суд, отказавшись от нашей с директором договоренности. Такого унижения я не испытывала никогда в своей жизни.

После пережитого что-то внутри сломалось окончательно — не осталось ни слов, ни мыслей, ни понимания.

— Я вам еще нужна сейчас? — спросила, притормозив у машины, еле выталкивая слова из глотки. Увидев вопросительный взгляд, сделала второе усилие: — Хочу прогуляться.

Управляющий чуть дернул плечами.

— Как хочешь. — Внимательно посмотрел и уехал.

А я, постояв в полной прострации минут десять, побрела к киоску. Купила сигареты с зажигалкой, и, отойдя в сторону — закурила третий раз в жизни. Первый был в юности, из чистого любопытства, просто попробовать, чтобы понять, что это вообще такое. Второй — когда умер папа.

Чуть закашлявшись, посмотрела на свои дрожащие руки. Затянулась еще пару раз и выбросила окурок в пустую урну. «Зачем люди курят? Во рту, словно кто-то сдох» — подумала с отвращением и отправилась к остановке троллейбуса…

В итоге пролежала дома на диване до позднего вечера глядя в потолок и пытаясь запечатать где-то глубоко истерику, грозящую вырваться наружу. Планы по поклейке обоев были посланы в сад. Не до ремонта мне было в тот день. Совершенно.

Тридцать первого октября Диана принесла долг и получила трудовую с резолюцией «по собственному желанию». Увидев меня, поджидающую ее у въезда в комплекс, изменилась в лице.

— Саш, что с тобой?

— Ты о чем? — спросила не понимая.

— Тебя словно с креста сняли. Белая вся. Ты не заболела?

— Все нормально. — Отмахнулась и перевела разговор: — Отдала?

— Да.

— Где деньги нашла?

— Одолжила. — Призналась нехотя после заминки.

Час от часу не легче! Меня даже в сторону чуть повело.

— У кого?!

— Не важно, Сань. Все нормально. Отработаю.

— Дин, ты куда опять вляпалась?

— Мамин бойфренд одолжил, не кипятись.

— И как отрабатывать будешь? Устно? Или задним числом?! — махнув рукой, пошла в сторону своей локации, стараясь даже не задумываться о моральных качествах сестры. — Боже, какая же ты дура, Диана… какая же ты дура…

До отпуска директора видела трижды. Один раз — он зашел в кабинет и молча положил упаковку с противозачаточными таблетками передо мной на стол и еще два раза — пришел в «Милан» по обыкновению выпить кофе. Оценивая свои ощущения, поняла, что теперь его появление на горизонте воспринимала не с напряжением, а глухой тоской. Своим последним поступком он окончательно вытравил из моей души интерес к себе, как к мужчине. Не знаю, понял ли он это, почувствовал ли — не имело больше никакого значения.