День большого вранья - Екатерина Вильмонт

Стасик!

Отдай добром!

А что, ты меня бить собираешься?

Бить? Я тебя когда-нибудь бил? — оскорбился Стае.

Пока не бил!

Значит, ты считаешь, что я способен ударить девчонку? Так?Да?

Не знаю!

Ну спасибо, сестренка! Большое спасибо!

Ладно, драться ты, может, и не станешь, а вот действоватьисподтишка очень даже можешь!

На что это ты намекаешь?

На Петра Петровича!

При чем тут Петр Петрович?

Петром Петровичем звали очаровательного рыжего котенка,найденного не так давно тетей Витей и ставшего всеобщим любимцем.

— А при том! Ты сколько раз требовал, чтобы я его нетрогала, чтобы он спал в своей корзинке, а сам… А сам воруешь его, и он спит стобой! Думаешь, я не знаю?

Стае расхохотался.

— Выходит, ты настоящая сыщица! А я-то думал, что оченьумный, всех перехитрил!

— Как бы не так! Меня не перехитришь! — тожерассмеялась Даша.

Ладно, — махнул рукой Стае. — Делай что хочешь,только скажи, куда спрячешь игрушку, чтобы я знал.

Опять за книги, только уже за старые, детские. Кому онипонадобятся?

Хорошая мысль!

С этим они разошлись по своим комнатам. А Петр Петрович вэту ночь спал один в своей корзинке, которую специально для него купилаАлександра Павловна.

Утром Петька с Игорем отправились туда, где жил ГеоргийАлексеевич.

Знаешь, что мне во всей этой истории больше всего ненравится? — начал Игорь. — То, что Вера дружит с такой бабой. Как быона мою сестрицу в свои темные делишки не втянула.

Но ведь твоя сестра — взрослая женщина.

Ну и что? Мало ли взрослых женщин попадает в сети ко всякиммошенникам и бандитам?!

Тоже верно, — согласился Петька.

Может, мне попробовать поговорить с Веркой, а?

И что ты ей скажешь?

Да все!

Ни в коем случае!

Почему?

Ну, Крузейро, сам, что ли, не понимаешь? Она же можетоскорбиться за подругу и все ей выболтать. Вот, мол, какую чепуху о тебеговорят. И что тогда?

Да, ты прав. Ладно, пока помолчу.

Помолчи, помолчи, Круз. Молчание, сам знаешь, — золото!

Ровно в половине восьмого они подошли к дому, где жилГеоргий Алексеевич.

Близко подходить не будем, — предупредил Петька. —Чтоб не светились, если там вдруг менты или, наоборот, бандюки.

А вон, кстати, его машина. Значит, он дома!

Не спеши с выводами, Крузик! Он запросто может сейчас натакси кататься или на леваках, а то не ровен час опять бомбочку ему подложат, аКвитко с Крузенштерном рядом не окажется.

Тогда давай позвоним ему, дома ли он. Или у этой змеищиночует?

У змеищи? — засмеялся Петька. — А что, очень дажеподходящая ей кликуха. И мысль довольно светлая. Только вот у меня жетонов нет.

У меня есть два.

Отлично!

Они подошли к автомату, и Петька быстро набрал номер,обозначенный на визитной карточке. Вскоре он услышал знакомый голос.

— Алло! Алло! Говорите, черт бы вас побрал!

Петька тихонько повесил трубку.

Дома. Знаешь, Круз, похоже ему часто так звонят и трубкувешают.

С чего ты взял?

Очень уж нервно он на мой звонок отреагировал. Видно, емутакие звонки до смерти надоели.

И кто, по-твоему, звонит?

Вот это нам и предстоит выяснить.

Но как?

Поживем — увидим, а пока надо ждать!

Они прождали минут двадцать, и вдруг из подъезда вышелГеоргий Алексеевич в спортивном костюме и с крупным ротвейлером на поводке.

Ого! Собачка серьезная! — прошептал Игорь.

Боишься?

Ничуть! Я вообще собак не боюсь.

Ладно, Игорек, ты тут достой, а я пойду. Кажется, мнездорово подфартило.

И Петька быстрым шагом приблизился к Георгию Алексеевичу.

— Здравствуйте, это у вас ротвейлер, да? —негромко произнес он.

Хозяин собаки оглянулся и удивленно вскинул брови, а Петькана мгновение прижал палец к губам. Георгий Алексеевич понимающе кивнул.

Да, мальчик, это ротвейлер! — довольно громко ответилон, и у Петьки отлегло от сердца.

Вы знаете, я хотел бы с вами посоветоваться.

О чем?

Мне вот родители собаку обещали, я ротвейлера хочу, но мамаговорит, что это опасная порода.

Опасная? Ну, это смотря как воспитывать! Мой Денди,например, за меня горло перегрызет, но вообще он на редкость мирный пес. Вотчто, дружище, давай-ка пройдемся немного, и я поподробнее расскажу тебе проротвейлеров, чтобы ты мог успокоить свою маму.

И они пошли рядом по старой московской улице, засаженнойголыми сейчас липами.

Ну, Петя, что тебя ко мне привело? — очень тихо спросилГеоргий Алексеевич.

Вам грозит опасность! — выпалил Петька, который незнал, с чего начать этот в высшей степени деликатный разговор.

Это я и сам уже понял. Да, кстати, не ты ли вы звал милицию,когда подложили взрывчатку в офис? А?

Петька промолчал.

Понятно. Твоих рук дело, хотя Олег, охранник, сказал, чтозвонила девчонка. Твоя подружка, да?

Да, — вынужден был сознаться Петька.

Но как вы там оказались?

Понимаете, я подумал, что они на этом не успокоятся.

Кто они?

Как кто? Ваши враги!

Значит, ты решил, что мои враги на этом не успокоятся, и ввоскресенье утром пришел к моему офису проверить, не готовится ли новоепокушение, так?

Так!

Но почему? Зачем?

Как зачем? — опешил Петька. — По-моему, это ясно…

То есть ты хочешь сказать, что…

Я хочу сказать, что если я могу сделать хоть что-то, чтобыпредотвратить убийство, я это делаю. По мере сил…

Невероятно! Если бы кто-то мне сказал, что в наше время естьтакие ребята… И ты при этом не преследуешь никаких целей?

Каких целей? — не понял Петька.

Ну, как бы это сказать… Не ждешь вознаграждения?

Вы имеете в виду бабки? — с презрением в голосепроговорил Петька. — По-моему, вы уже имели случай убедиться, что я ничегоне жду! Даже благодарности.