Легенда о старом маяке - Джулианна Брандт

словно доносился одновременно отовсюду.

– Я не боюсь, – прошептал Гленнон.

Кладбищенская тоска проникала в тело Гленнона. Она перетекала в грудь, переполняла лёгкие.

Кит вздохнул. На мгновение этот тяжёлый вздох прояснил зрение Гленнона. Кит положил руку ему на плечо и спокойно сказал:

– Ну что ж. Я знаю дорогу к твоему дому.

И потащил Гленнона через лес обратно к маяку Грейвинг, оставив кладбище позади.

13

Гленнон проснулся рано утром и сел у окна, чтобы сделать записи. Но в голове у него повторялось: два дня, два дня, два дня.

Буквы на странице сливались, а карандаш норовил выскользнуть из пальцев. Мальчик с трудом заставил себя успокоиться и написал для папы: «Мама купила нам одинаковые ботинки. Она чувствовала себя неважно и рано легла спать».

Он не знал, что написать о вчерашних событиях: о том, как Эверетт показался ему подозрительным, как он увеличился и растворился, словно туман, в зеркале; как «Эдмунд Фитцджеральд» покрылся ржавчиной; как он сам заблудился в лесу, увидев в костре страшное лицо; как он почувствовал на кладбище тоску и присутствие призраков.

Если бы он написал что-нибудь подобное папе в письме, тот бы сказал, что это всё лишь у него в голове, как он говорил, когда Гленнон просыпался из-за кошмара или кричал на кого-нибудь из домашних.

«Не переживай так. Ты преувеличиваешь», – Гленнон словно слышал голос папы.

Мальчику не хотелось услышать такое. Ему не хотелось услышать, что он слишком эмоционально себя ведёт и преувеличивает странности; ему не хотелось услышать, что пугающие события на острове Филиппо нереальны; ему не хотелось услышать, что он плохо оберегает маму. Ему не хотелось услышать, что он пытается защитить маму от того, что существует лишь в его воображении. Всё это было слишком реально, чтобы быть только его выдумкой.

Выходя из комнаты, мальчик остановился, опершись на стену и прижав руку к груди. Сердце заколотилось. Рёбра по-прежнему ныли, хотя и слабее. Казалось, кладбищенская тоска проникла ему в грудь и поселилась в сердце. Он не знал, стоит ли убеждать себя, что боль эта воображаемая.

Гленнон толкнул дверь в мамину комнату. Она со скрипом отворилась. Он заглянул и увидел, что мама сидит на стуле перед чемоданом. Она вытащила жакет, расшитый серебряными блёстками.

– Я думал, папа отправил этот жакет в «Добрые вещи» или ещё куда-то. – Гленнон шире открыл дверь.

– Да, он хотел, но я забрала назад. – Мама аккуратно сложила жакет, погладила рукой мягкую розовую подкладку.

Наверное, папа здорово рассердился бы, узнав об этом, но Гленнон ему ничего не скажет.

Отсвет серебряных блёсток падал на лицо мамы, и Гленнон увидел тёмные круги у неё под глазами.

– Вид у тебя усталый, мам. Как ты себя чувствуешь? Получше?

– Всё в порядке, милый, – она слабо улыбнулась. – Иди поиграй с сестрой. Не беспокойся обо мне. Домашнее задание проверю потом; мне хочется ещё полежать.

Гленнон не стал спорить. Закрывая дверь, он увидел, как мама накинула кофту. Он вспомнил, как папа говорил: «Не понимаю, почему ты всегда так кутаешься».

Ли сидела на лестнице. Волосы её были собраны в два хвостика. Она посмотрела на руку, которую Гленнон по-прежнему прижимал к груди.

– Я вчера беспокоилась за тебя. Ты так внезапно убежал.

– Да, мне история не понравилась. – Ему не хотелось признаться, что в костре ему померещился папа.

– Кит ещё здесь?

Кит вчера остался на диване в гостиной, с одеялом, стаканом воды и пачкой чипсов.

– Нет, – ответила Ли.

Гленнон спустился и заглянул в гостиную. Стакан воды и одеяло были на месте, а пачка чипсов, конечно, исчезла.

– Интересно, куда он ушёл?

– Какая разница, – сказала Ли, войдя за Гленноном в кухню, – есть более важные вещи. Например, Эверетт.

– Что делать будем? Найдём Эверетта – и что? Крест ему на лице нарисуем, посмотрим, не сгорит ли он? – Гленнон размешал хлопья и сел, зажав в кулаке ложку. – Остров – неподходящее место для вампира. Как ему незаметно пить кровь, если все быстро сообразят, что происходит что-то нехорошее?

– Может быть, весь остров в курсе. Что, если все согласились снабжать Эверетта кровью?

– Но мы же не соглашались! Я не желаю кормить Эверетта!

Послышались лёгкие шаги. Гленнон замер, не донеся ложку до рта. Симус просунул голову в дверь, увидел Гленнона, зашипел и удалился.

– Он меня совсем возненавидел, – пробормотал Гленнон.

– Что ты ему сделал плохого? Вчера вечером он притащил здоровенную мёртвую крысу. Похоже, он победил её в честном бою.

– Не знаю. Он был со мной… на пробежке.

– На пробежке? – Ли смотрела недоверчиво.

– Скорее, это был спринт. – Гленнон отодвинул плошку с хлопьями. Ему больше не хотелось есть эту раскисшую массу.

– Давай-давай, нам нужно заняться исследованием. – Ли схватила Гленнона за воротник его джинсовой куртки.

– Не хочу никаких исследований!

– Только если это для школы… что-нибудь о том, как законопроекты становятся законами. Такие исследования тебе нравятся?

– Что? – Гленнон вырвался. – Какие такие исследования?

– Такие, что мы пойдём на маяк Ингрэм пообщаться с лучшей рассказчицей на острове. – Ли натянула куртку и застегнула молнию до самого верха. – С Таунсенд!

14

Ни Гленнон, ни Ли не знали дороги к маяку Ингрэм, где жила Таунсенд, поэтому они открыли атлас, который Гленнон ещё не вернул Орвеллу. Гленнону было неловко из-за этого, но, увидев, какие там карты, он решил, что вряд ли атлас нужен смотрителю.

– Как будто это я рисовал, – Гленнон листал страницы. – Дороги неровные.

– Чего ты хочешь? Это же от руки нарисовано, – сказала Ли.

– Ли, они постоянно меняются! Они же совсем другие, и, как ты говорила, маяки тоже меняются. Грейвинга на карте вообще нет. – Гленнон бросил атлас на кровать. – Это больше похоже на картину в стиле а-ля модерн, но не на карту!

Так сказал Гленнон, хотя и не знал толком, что значит модерн.

– И что теперь делать?

– Может, дядю спросим? – предложила Ли.

Оказалось, что от Грейвинга до Ингрэма ведёт лишь одна дорога. Надев новые ботинки, брат и сестра отправились на велосипедах за пять миль через остров, чтобы добраться до маяка. Ночью похолодало, воздух был свежий и леденистый.

Гленнон крутил педали, и его одолевали плохие предчувствия. Пару лет назад он ходил с Ли и её друзьями в дом, где водились привидения. Они там раньше не бывали, и Ли была уверена, что ей понравится. Но едва Гленнон ступил на поле, где стоял тот дом, как почувствовал, что перед ним находится нечто ужасное, только не знал, почему ему так кажется.