Немира. Колесо судьбы - Катя Зазовка

А еще сны… Сны, в которых он каждый раз почти хватает край платья, но в кулаке оказывается только воздух…

– Ведьма! – позвал главарь.

Довольная старуха все это время под защитой Рьята перебирала позаимствованное в доме ведьмаря добро. Но лишь заслышав клик, бодренько сгребла награбленное в мешок и, сунув охранителю, подскочила к Лисице.

– Куда они направились?

– Сейчас, сейчас, мой господин. Сейчас все прознаем.

С проворством молодухи Юга подбежала к каменному деду и раскинула руны. Долго вчитывалась в знаки судьбы, что-то бормотала. Рьят с благоговением на лике наблюдал за своей «барышней».

– А что это с твоим братцем? – шепотом спросил у Киряка Серпутий.

– Об чем ты? – не понял тот, разглядывая близнеца.

– Точно посветлел.

– Помылся? – предположил Казлейка.

– Что-то не припомню, чтоб мы в бане были, – нахмурился Киряк.

– Выгорел? – выдал еще одну догадку юный разбойник.

Киряк отмахнулся и подошел ближе, пытаясь уразуметь, что же сталось с Рьятом.

– Ну? – нетерпеливо спросил Серпутий, когда тот вернулся.

– Это седина.

– Седина? – ахнул Казлейка.

– Еще вчера ее не было, я точно помню, – уверенно сказал Серпутий.

– И я помню, – мрачно подытожил Киряк.

– Неужто? – переспросил Серпутий, поймав его взгляд.

– Что? Что неужто? – с тревогой спросил Казлейка.

– Что-что, – тихо пояснил самый старший из разбойников, – Юга это, силу из Рьята тянет.

Малец сглотнул.

– Ничего, поди, и ведьмы смертны, – буркнул Киряк и, поглаживая рукоять верного меча, уперся злобным взглядом в Югу, но внезапно отпрянул. Сальные и явно потемневшие космы спали с морщинистого лика, обнажив колючий взгляд и нехорошую улыбку на едва уловимое мгновение.

– Эй, Рьят, – негромко отозвал в сторонку брата Киряк, воспользовавшись отлучкой ведьмы в транс. Близнец обернулся и с блаженным, как у юродивого, выражением лика подошел к близнецу.

– Чего надобно?

– А чего это ты все вокруг Юги ошиваешься?

– Так Лисица ж велел, кто последний, тот за нее и отвечает.

– Тот ее в седло берет, – поправил Киряк, – а коней мы давно оставили.

– Ну, кто-то ж должен ей подсобить. Женщины – они нас слабее.

– И давно ты старую каргу перестал ведьмой звать?

Вместо ответа Рьят огромной лапищей ухватил могучую шею брата и уперся лоб в лоб. Желтоватые белки от злобы налились кровью. Киряк попытался отшатнуться, да не вышло – мертвая хватка прочно удерживала, не дозволяя даже дернуться. И это притом, что Рьят всегда уступал близнецу в силе.

– Еще раз так о ней скажешь, придушу, – для пущего убеждения пальцы больно впились в мышцы шеи.

– Совсем сбрендил, если родного брата на эту выдр… ведьму променял.

– Не трожь! – взвизгнула, точно плохо смазанные петли двери, старуха.

Близнецы одновременно обернулись. Один из подельников почти с головой залез в мешок Юги. Охранитель уже оставил в покое шею брата и даже успел навести стрелу на подлого предателя. Но лук так и не выстрелил. Неудачливого грабителя что-то отбросило к лесу. Из мешка полез густой едкий дым. Он застилал очи, забивал нос и легкие. Лиходеи закашлялись. Кто-то закричал так, будто его рвали на части.

– Закройте глаза! Не шевелитесь! – велела ведьма.

Что-то зашипело.

Лисица замер у ствола сосны. Он чувствовал, как что-то гигантское мечется по поляне, будто выбирая жертву. От незримого чудовища волнами исходила опасность, но не такая, какую излучает умный и умелый соперник, а иного рода. Это было нечто потустороннее, словно из самого Навья, способное лишь одним видом лишить разума.

– Смельчаки! – издевательски объявила ведьма и разразилась мерзким смехом. – Поднимайтесь, пока не обтяжкались! Воины…

К скрипучему хихиканью добавился гогот Лисицы и похрюкивание Рьята. Хвосты тумана стремительно таяли. Киряк поднял голову и уже открыл рот для хохота, но углядел разорванного на части подельника – веселье как рукой сняло.

– Это кто ж его так? – тихонько полюбопытствовал Казлейка, боязливо оглядываясь по сторонам.

– Змей, – с сожалением выдохнула Юга.

– Откуда он взялся? – спросил Серпутий.

– Оттуда, – указала ведьма на все еще чадившую алым хату ведьмаря. – Я ж предупреждала, чтоб в сумку не лазили. Будет наука!

– А куда он делся?

– Уполз.

Казлейку передернуло – и это вызвало новый взрыв скрипучего смеха. Меж тем Киряк, Плешивый и Серпутий внимательно разглядывали клочья плоти.

– Кажется, это щека, – указал пальцем на ошметок Казлейка.

– А кровь где? – насторожился самый старший из всех подельников.

– А нетути! – хихикнула Юга и заглянула в свой мешок. – Эх, такое яйцо, стервец, загубил, – посетовала ведьма.

– Так куда девка направилась? – осведомился Лисица, безразлично разглядывая разбросанные обескровленные куски.

– Туда, – махнула на лес Юга.

– Тогда пошли, некогда тут рассиживаться.

– Мы что ж, даже его не прикопаем? – нахмурился Киряк.

– Хочешь захоронить? – Испытующе уставились на рыжего верзилу раскосые желтые очи. Серпутий, Плешивый и Казлейка только и поспевали переводить взгляды с главаря на Киряка и обратно.

Киряк обвел взором зловещую поляну, дымящую алым избу, вдруг смолкший лес, где укрылся чудовищный полоз…

– Не-а.

– Тогда вперед! – рявкнул главарь и устремился по следу девки. Соратники подхватились и поспешили за Лисицей. Юга в последний раз глянула на избу ведьмаря, любовно погладила мешок и, прикрываемая с тылу Рьятом, направилась за остальными.

Ворон, примостившийся на ветке, еще какое-то время не сводил с дымящей избы блестящего глаза, будто прощался. А затем, громко каркнув, распрямил крылья, одно из которых оказалось чуть примятым, и затерялся меж сосновых верхушек.

День медленно, но радушно раскрывал свои объятия. Солнце уже перекатывалось к середке неба, согревая макушки деревьев, которые теперь единственные могли дотянуться до теплых лучей. Вчерашние тучи претворились в дивные тонкорунные облака. Эх, висели бы пониже – знатное одеяло бы вышло. Но Немире было не до созерцания красот. Куда там, когда судьба твоя решается. Да к тому ж самым несговорчивым на свете человеком. Или не человеком? В селе так толком никто и не мог рассказать о том, откуда берутся ведьмари. И все ж молчать она не намерена. А если потребуется, так сбежит из Кревина и все равно увяжется следом.