След Ночного Волка - Андрей Канев

Офицерская столовая представляла собой небольшую пристройку к общей кухне-столовой, где ели простые милиционеры. Готовили на сто сорок человек личного состава две поварихи-чеченки и три бойца патрульно-постовой службы, выразившие желание на время командировки стать «поварешками». Сначала они попытались зафиксировать прогиб и готовить для офицеров чуточку разнообразней и лучше, чем остальным, но Павелецкий, по своему обыкновению, долго разбираться не стал, рявкнул:

— Все одно дело делаем, всем и есть из одного котла.

И, как всегда, оказался прав. Потому что через пару недель пребывания сводного отряда милиции из Коми в условиях горной местности северные мужички подзабыли вкус домашних плюшек и стали роптать:

— Кормят невкусно…

— В рот не вломишь…

— Повара воруют, ни стыда, ни совести…

— Зампотыла на мыло…

— Эти диверсантки чеченки готовят помои, как скоту…

Приходили, жаловались к «первому», но никто не обвинил командование оперативной группы в том, что оно жирует за счет других сотрудников.

Помещение было маленькое, в нем умещались три небольших стола, выставленных буквой «т», и три скамейки около них. В углу ютился неработающий умывальник. Рядом на подоконнике стоял чайник, из которого и лили на руки перед едой.

Украшением офицерской едальни была фреска солдатского исполнения, раскинувшаяся своей незамысловатой мазней в полстены, на которой поблекшими красками было изображено морское побережье с пальмами и золотистым песком. Картинка явно издевалась над принимавшими здесь пищу вояками.

Скромная на радостные события жизнь крохотного гарнизона из Коми в Чечне вдруг взорвалась неожиданным сообщением из дежурной части родного министерства внутренних дел. Факс гласил: «Приказом таким-то… специальное звание…» Короче говоря, майор милиции Сомов стал в одночасье подполковником. А это, значит, крутая простава, потому что майор — это еще не старший офицер, старший офицер начинается с подполковника. Сомов сразу накатил стакан беленькой. После чего заперся у себя в кубар е и стал мерзким голоском петь:

— Но звезды капитанские я выслужил сполна…

Видимо, текст песни он основательно не знал и поэтому данную фразу выкрикивал часа полтора. Начальника штаба, в общем-то, тихого и незаметного по-трезвому человечка, решили не трогать, а дать ему исполнить арию Каменного гостя до победного конца.

Так и случилось: зеленый змий победил бывшего майора. Сомов вырубился. И сон его был безмятежен и долог, как у перебравшего мамкиной титьки младенца.

На следующее утро на пятиминутке в кабинете начальника ему, приверженцу восточных единоборств, преподнесли купленную в Грозном в сувенирном магазине боевую катану местного производства. Радости на его челе не было конца.

Владимир Алексеевич тогда еще не знал, что за его хрупкой спиной состоялся сговор руководства оперативной группы на предмет удивить его по жизни окончательно. То есть скинуться по полторы штуки и купить ему настоящие золотые звезды на золотые парадные погоны.

— Когда мероприятие? — спросил Павелецкий.

— И где? — уточнил никогда не пропускавший, даже если его не приглашали на подобные мероприятия, замполит.

Сомов назначил день празднования долгожданного звания, после которого к нему и начнут обращаться ближайшие соратники из руководства подразделением как к подполковнику:

— В нашей офицерской столовой в пятницу, тринадцатого…

Приглашение прозвучало несколько зловеще, но внимания на это никто тогда не обратил.

В пятницу столы к ужину в офицерской столовой ломились от яств. Повара постарались на славу. Сделали салаты — мясной «Московский» и из свежих огурцов с помидорами, напекли нехитрых пирожков с мясом. Все остальное — перловка и «хлебные» котлетки — было как всегда.

— Да, еще, — суетился неугомонный штабник, — подрежьте сырку и вместо чая подайте яблочного сока.

Вот и все застолье.

— Дешево и сердито, — потирая руки перед выпивкой, крякал зампотыл Сидорчук.

— А водка какая? — проявлял беспокойство и заботу о личном составе все всегда знающий Милов.

— Какая, какая, — начинал нервничать Сомов, — наша обычная сыктывкарская, чеченской бодягой травить никого не собираюсь.

Расселись, как и планировалось, ровно в восемнадцать часов. За столами собрались люди почтенные. Сам Павелецкий, все его заместители, а еще командир огневой роты Пчелов, доктор отряда Василий Михайлович Зольников, в простонародье Док со шприцем, а по кодировочной таблице позывных «Пробирка», и старший лейтенант психолог Владимир Сергеевич Васнецов, которого бойцы между собой звали почему-то Доктор Морс.

Произнести первый тост, когда все собрались и расселись за столами, взялся Павелецкий. Он был торжественен и готов был соблюдать офицерские традиции до конца, когда падают под стол или мордой в салат оливье.

— Так, тамадой назначаю замполита… Валерий Петрович, готов?

— Так точно…

— Вот и отлично…

Полковник осмотрел собравшихся в столовой, ища очередную жертву внештатного назначения. Взгляд его остановился на Сидорчуке:

— Наливающим назначаю зампотыла, вопросы есть?

— Никак нет, — проблеял еще трезвый и поэтому боязливый Иван Петрович.

— Вы с замполитом по отчествам братья, так что работайте в одной связке. Наливай, Иван Петрович, Владимиру Алексеевичу полный стакан.

Водка забулькала по стопкам. Павелецкий обратил свой взор на замполита:

— Звездочки принесли?

— Принесли…

— Киньте начальнику штаба в стакан.

Сомов скорчил уморительную физиономию в сторону Павелецкого:

— Сергей Иванович, если я это выпью, то умру, наверное, сразу… Может, и мне водки в стопку?

— Ничего не помрешь, послушаем в очередной раз про звезды капитанские, которые ты выслужил сполна.

Все грохнули дружным смехом.

Когда емкости наполнились живительной влагой, Павелецкий поднял рюмку и кратко произнес:

— Ну, за нового подполковника!

Все чокнулись с Сомовым и стали ждать его действий. Начальник штаба запрокинул стакан с болтающимися на дне звездочками; кадык на его тонкой шее дергался, ноздри подрагивали. Было видно, как тяжело дается Сомову традиционная экзекуция, но он ее выстоял. Вся водка упала в организм, а звездочки, как им и положено, торчали, зажатые губами. Глаза Сомова выкатились из орбит, потом стали предательски узкими. Он хмыкнул, слишком бодренько осмотрев окружающих, и аккуратно выплюнул две звезды на правый, и оставшиеся две звезды на левый погон.