Там, где шумит океан и царит вечное лето - Надежда Николаевна Сушкина

мы увидали причудливые каменные навесы, заглядывавшие в ущелья, и гигантские ступени лестниц, которыми горы Манеа (800 метров над уровнем моря) и Курья спускались со своих плоских вершин на равнину.

Пестрые, шумливые рынки встречавшихся нам по дороге из Конакри деревень возбуждали наше внимание и интерес.

Но вот лодка тронулась, и мы поплыли. Перед нами струятся воды широкой реки и расступаются ее пушистые зеленые берега. Как будто ничего особенного. Но как же живописен, как интересен этот пейзаж, если внимательно всматриваться в него.

Смолкли голоса оставшихся на берегу людей. Остался позади мост. Река понемногу начала погружаться в чудесное безмолвие. Берега же мимо нас все плыли и плыли. Сначала богато одетые высокими, стройными масличными пальмами, они постепенно сменили эту, так сказать, парадную официальную одежду на повседневный костюм, в котором смешались все роды и виды древесных и кустарниковых растительных форм.

По берегам встала стена темно-зеленой непроходимой чащи, где все переплеталось одно с другим, образуя какой-то сплошной, запутанный зеленый войлок. Между растениями не было никакого просвета — бессолнечный мрак не позволял взору проникнуть внутрь. А лодка двигалась вперед и вперед и ощущение замкнутости и отрешенности этого маленького, наблюдаемого нами кусочка жизни от окружающего его ландшафта все сильнее и сильнее чувствовалось каждым из нас. И наконец кто-то сказал: «Да это же мангры». «Перед нами мангровые берега». «Мы плывем через мангровый лес — мангрову».

Река Малакоре. Мангровый лес. Ходульные корни

Как уже отмечалось выше, мангровые леса — это растительность низменных, затопляемых приливом тропических морских побережий, а иногда и прилегающих к ним берегов устьев рек, впадающих в море.

Ведущими деревьями мангров во всем мире являются большею частью низкорослые (пять-десять метров) виды деревьев и кустарников, образующих густые заросли. Для них характерны толстые, круглые в сечении, сильно разветвленные, полупогруженные в ил и высоко поднимающиеся над водой так называемые ходульные корни, служащие опорой деревьям и помогающие им удерживаться в полужидком иле.

Из деревьев в мангровах чаще всего встречаются ризофора (Rhizophora) и авиценния (Avicennia).

Ризофора располагается ближе к воде и во время прилива заливается сильнее других деревьев.

Авиценния занимает вторую линию. Затем еще дальше от берега могут расти лагункулярия (Laguncularia) и банистерия (Banisteria).

И наконец, на берегу, вне зоны приливов, в Гвинее мы часто встречаем пальмы — масличную и рафию.

Все растения мангров, кроме ходульных корней, обладают и другими своеобразными приспособлениями, позволяющими им развиваться в таких необычных условиях. Всем им свойственно повышенное осмотическое давление, доходящее от тридцати до шестидесяти, а иногда даже и до ста шестидесяти атмосфер, в силу чего они могут поглощать соленую воду.

Затем у ризофоры, например, кроме прочных ходульних имеются еще так называемые более слабые придаточные корни, вырастающие на основном стволе и на его ветвях и опускающиеся наподобие канатов в илистый субстрат, в котором они способны укрепиться. На эти корни дерево опирается как на подпорки, и это также помогает ему удерживаться в иле даже в прилив во время затопления почвы. Подпорки могут достигать в длину десяти метров.

Но некоторые придаточные корни не доходят до воды, а свисают с деревьев, как бахрома. Такие корни! построены из рыхлых тканей и выполняют дыхательную функцию, возмещая растению недостаток кислорода в почве, и называются тогда воздушными корнями.

Ризофора — «живородящее» растение. Прорастание плода начинается у нее, когда плод еще висит на ветке» материнского растения. Так продолжается до полугода и даже более. В конце концов проросток отрывается от ветки и, падая, вонзается корнем в илистый субстрат, закрепляясь в нем.

Если проростку не удается сразу закрепиться в иле, то он способен долгое время плавать по воде и переноситься таким образом на значительные расстояния, пока в конце концов ему не посчастливится укорениться Я где-нибудь в подходящих для него условиях.

Этой особенностью, вероятно, и объясняется распространение ризофоры по мангровам всего тропического пояса.

Что же касается авиценнии, то ее специальной приспособительной особенностью являются своеобразные дыхательные корни, которые дают ей возможность развиваться на илистом субстрате, почти лишенном воздуха.

Обнажающийся при отливе ил почти всегда бывает отравлен сероводородом. При таких условиях корни растений «задыхаются» и отмирают. Но авиценния, как и ризофора, тоже приспособилась пользоваться кислородом воздуха, применив для этих целей лишь другие средства. У нее отходящие от основного ствола боковые корни располагаются главным образом в поверхностных слоях ила. На этих горизонтально простирающихся корнях развиваются вертикально стоящие отростки, которые, выходя из воды, поднимаются на двадцать-двадцать пять сантиметров над поверхностью ила. Они, как и воздушные корни ризофоры, состоят в основном из рыхлой ткани — аэренхимы, благодаря чему кислород воздуха может ими поглощаться.

Река Мелакоре. Мангровый лес. Воздушные корни

К сожалению, нам не пришлось познакомиться со своеобразно построенной дыхательной системой авиценнии.

Мне же довелось видеть дыхательные корни этого растения на острове Элефанта, расположенном в Аравийском море против Бомбея. Внешне они походили на нетолстые колышки, которые в отлив, словно гигантские карандаши, частоколом торчали кверху из полужидкого ила.

Укажем еще некоторые особенности приспособительного характера, свойственные растениям мангров. Листья у них, как правило, кожистые, глянцевитые, с толстой кутикулой, что исключает излишнее испарение; у многих имеются специальные железки, выделяющие избыток поглощенных солей, вследствие чего листья у них иногда могут быть покрыты слоем соли; в старых листьях растений образуются резервуары с пресной водой, необходимой для роста молодых побегов.

Плоды и молодые растеньица имеют в своих тканях много воздушных полостей, благодаря чему они способны долго плавать в воде, не теряя всхожести.

На седловину горы Какулима

Вторичный тропический лес. Это была одна из тех поездок, которые не скоро забываются, а может быть и никогда.

Мы выехали 8 февраля в восемь часов утра на маленьком автобусе — «газике». Пришлось ограничить число желающих ехать, так как было опасение, что на более вместительном автобусе невозможно будет пробираться почти без дороги к нашей цели. А нашей целью была седловина у вершины горы Какулима, которая поднимается, как говорилось, на высоту 1007 метров над уровнем моря, в пятидесяти километрах от Конакри.

От Дюбрека поехали почти по бездорожью. Кругом злаковые травы метра в три ростом. Поднимаемся все выше и выше, и постепенно перед нами развертывается типично горный ландшафт.

Внизу пересекающие друг друга в разных направлениях развалы долин, завершающиеся на высоте несколько большей, чем та, на которую мы поднялись, столообразными покрытиями Фута-Джаллона.

С высотой начинает появляться лес, который постепенно становится все гуще