Стальной ворон. Книга 2 - Екатерина Стадникова

— Протестую! — Штатив ожил. — Сыр и был плавленым!

Бэн снял очки и постучал ими приятеля по макушке.

— Если удастся устранить жирные последствия, то можно возобновить эксперименты с твердыми сортами сыра, — добавил докладчик.

— Предлагаю переходить от молочных изделий к млекопитающим, — громко объявил Клаус.

— Хочешь сказать, что готов залезть в аппарат, который расплавил сыр? — Бэн икнул.

— Нет, готов купить в городе пару мышей и безвозмездно передать их вам, — пояснил тот.

— Мелкого зверья в лаборатории полно, — возразил Дэн. — Но мышь гарантированно сдохнет, не от воздействия облучения, так от страха.

— Не сдохнет. — Бэнжамин приготовился долго и упорно спорить.

— Мы не рекреаторы, а психофизики, пусть они мучают беззащитных животных! — Физиономия Дэниэла пошла пятнами.

— Да, а мы будем мучить беззащитных Танцоров!!

Одинаковые мальчишки стояли друг напротив друга и голосили, размахивая руками. Ситуация выглядела бы комичной, если бы предмет обсуждения не имел той важности, из-за которой Клаус оказался вынужден вмешаться.

— Ты собрался сунуть в адскую машину меня, но переживаешь за глупых грызунов? — прямо спросил он.

— На пятом курсе нам все равно дадут зверька, которого придется провести через все стадии. — Коронный аргумент Бэна заставил оппонента притихнуть.

— Хомяк-Танцор, — Клаус согнулся пополам от смеха.

— Нет, обычно это собаки служебных пород. — Бэнжамин забрал альбом и сунул обратно в рюкзак. — Хомяки слишком мелкие. Мы же Реконструкторы, а не часовщики.

Шут сдвинул пепельницу и сел на подоконник.

— На самом деле, нам действительно нужен… Танцор, — признался Бэн. — Ни сандвич, ни мышь, ни даже собака не сможет описать свои ощущения от сканирования. Нас учат, что это «легкое покалывание». От легкого покалывания не плавится сыр.

— Издеваться над Эмьюз я не позволю, — твердо отрезал Клаус.

— Аминь!! — Дэн немедленно кинулся пожимать ему руку.

— Я не о ней. — Бэнжамин сосредоточенно тер лоб кончиками пальцев.

— Лют придется тащить силой, — хихикнул второй шут.

— И не о ней. — Его взгляд прояснился. — Шутники должны помогать друг другу.

— Эээ… не думаю, что это хорошая идея, братишка. — Дэн побледнел. — Во-первых, он в прибор не поместится. Во-вторых, приставая с пустяками, мы рискуем лишиться уважения.

— Опять не понял, — улыбнулся Бэн. — Речь о Баламуте Тангле.

— А согласится? — удивился Клаус.

— Это уже наша проблема, — беззаботно отмахнулся тот.

Выпроводив гостей, мальчишка с удовольствием снял форму второкурсника, переоделся в привычный наряд и отправился в город. Перспектива остаться вне стен университета после поднятия моста Клауса не пугала, поскольку с его способностями это не имело значения, да и разрешения на полеты для него никто не отменял.

От общения с шутами болела голова. При всей своей забавности психи слишком много шумели. Присмотревшись к мальчишкам повнимательнее, Клаус совершенно перестал их путать. За внешней схожестью пряталась огромная, необъятная, как земной шар, разница. Увы, объяснить ее словами Клаус не мог, сколько не пытался.

Переписка с Брэдом замедлилась после того, как приятеля повысили со стажера до полноценного сотрудника. Зато его ответы сделались содержательнее и интереснее. Раз в неделю Барбара присылал подробный отчет обо всех событиях, произошедших с общими знакомыми и в городе вообще.

Ударившегося в бега Дерека все еще разыскивала полиция. Несколько раз мелькала информация о гибели подозреваемого, но не находила подтверждения. Клаус сумел вывести Сэра Коллоу на серьезный разговор, но помощь, предложенная господином, сильно отличалась от той, на которую мальчишка рассчитывал. Для любых действий со стороны Ордена Дерек Саммерс должен быть пойман. Все, на что хватило Сэра Коллоу, так это на приказ брать Удава живым, даже если тот окажет вооруженное сопротивление.

А вот поговорить с Робин о Берте и Артуре случая не представилось. Вообще все диалоги неизбежно скатывались к тому, что Клаусу непременно надо активнее добиваться взаимности от Эмьюз. Словно для Би было вопросом чести соединить их. Обо всем остальном подруга даже слушать не желала. Раздражающая жажда до чужой личной жизни, пожалуй, самая неприятная из девчоночьих черт. Да и как ему в принципе проводить время с Эмьюз, когда Дэн и Бэн присосались пиявками?

Тень не сердилась на недостаток внимания, она-то прекрасно понимала, как это — попасть звездой программы в цирковое представление чокнутых антропоморфов. Трогательные пожелания крепких снов по рации вошли в традицию. Пусть теперь ничто не мешало пользоваться зеркальной связью, только у искаженного шипящим динамиком голоса имелся свой особенный шарм.

Клаус не спеша шел по улице, наслаждаясь акварельными пейзажами, нарисованными бликами фонарей в напоенном туманом воздухе. Человек, не способный полюбить Шейдивейл — пропащий тип, начисто лишенный чувства прекрасного. Влажное эхо доносило обрывки фраз, стук каблуков и позвякивание дверных колокольчиков, — все это сливалось в одну прозрачную симфонию древнего города. Клаус не умел писать стихов, но если бы нечаянно открыл в себе такой дар, непременно постарался бы передать красоту и величие этого места. Чинная неторопливость, запечатленная в камне, завораживала. Размеренный ритм, сравнимый разве что с биением гигантского спокойного сердца, как по волшебству заставлял тревоги растаять, унестись прочь в бесконечную высь неба.

Если бы кто-то из знакомых — кто угодно! — мог сейчас проникнуть в мысли Клауса, едва ли узнал бы обычно сухого и грубого мальчишку. В повседневной жизни он тщательно прятал все сентиментальное подальше от чужих глаз, как и положено мужчине. Но оставшись один на один с собой, Клаус не стеснялся ни трепета в груди, ни щемящей радости, с ним связанной. При первой же возможности он бежал от суеты университета с его шумными коридорами в каменные объятья вечерних улиц.

Конечный пункт путешествия — облюбованный скромный книжный магазинчик, зажатый между домами и как бы извиняющийся за свою блеклую вывеску и невзрачный фасад. Клаус всегда успевал сюда почти к самому закрытию, но благожелательный хозяин великодушно позволял посетителю осмотреть товар.

Мальчишка замешкался на пороге. Нескольких мгновений хватило, чтобы сообразить: случилась беда. Вырванный язычок колокольчика с хвостиком-кисточкой сиротливо валялся у входа. В глубине между стеллажами виднелось тело знакомого книжника, распростертое без движения на полу, а там, куда не дотягивался взгляд, копошился некто, бормоча бессвязные проклятья.

— Чтоб тебя… Пол пинты… Отдохни… Скряга… — молодой голос дрожал.

Упоительная романтика рассыпалась, слезла слюдяной чешуей. Клаус скользнул внутрь. У кассы возился встрепанный парень немногим старше него самого. Трясущимися руками он выгребал дневную выручку и рассовывал по карманам, не обращая внимания на то, что сыпалось мимо.