28 сантиметров счастья - Анна Шварц

— Что там такое? — не выдерживаю я, а она переводит на меня испуганный взгляд.



«Говори уже!» — кричит мое сознание, а по телу прокатывается волна паники, сжимая низ живота. Врач моргает, и снова смотрит в монитор.

— Что-то с ребенком? — шепчу я из последних сил, а она качает головой.

— Как вы себя чувствуете в последнее время? Токсикоз есть? Или, может, необычный упадок сил? — задает она вопрос, а я растекаюсь по кушетке, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок.

— Всё есть.

Врач двигает датчиком по животу еще раз и отворачивается к экрану, а я вздрагиваю.

— Срок у вас очень маленький, — она разворачивает экран ко мне и показывает какие-то темные пятна, — необходимо будет сдать кровь на ХГЧ, и обязательно провести скрининговое узи в двенадцать недель. Но сейчас я могу подозревать, что у вас, возможно, будут монозиготные близнецы.

— Это что-то плохое? — вырывается у меня. Я абсолютно пропускаю мимо ушей слово «близнецы», и только когда врач с жалостью смотрит на меня, до меня доходит…

— О, Боже, — шепотом произношу я.

— Это однояйцевые близнецы, — поясняет врач, — если бы у вас была просто двойня — я бы уже ее увидела. Но однояйцевых бывает сложно разглядеть на вашем сроке. И не переживайте. Это плохо сказывается на развитии ребенка. Сейчас ваша матка в большом тонусе.

В тонусе не только, похоже, моя матка, но и все тело. Меня будто подключили к розетке, и сейчас мои зубы отплясывали во рту чечетку от стресса. К двойне я как-то не была готова. Все мои знания, которые я почерпнула из книг, ограничивались уходом за одним ребенком. Что делать с двумя — я пока не представляла.

Кажется, начинаю понимать, почему у меня только первый месяц беременности, а я уже чувствую себя, как развалина. Постоянная сонливость. Странная тошнота, которую я списывала на стресс — мне казалось, что токсикоз не может начаться так рано.

— Большая редкость, — бормочет врач, щелкая мышкой и продолжая водить датчиком по моему животу, — я вам сейчас сделаю снимки на память.

— С-спасибо, — выдавливаю я, а она дает мне салфетки, чтобы я вытерла гель и убирает датчик. Я кое-как сажусь, кое-как стираю липкую гадость с живота, и поправляю водолазку. Принтер печатает длинную ленту черненьких фотографий, и врач, повернувшись, передает их мне вместе с обычным белым листом.

— Тут еще мое заключение. Вы уже встали на учет в женской консультации?

— Нет, — мотаю я головой, а врач вздыхает. Я поясняю, — в той консультации, куда я ходила, мне предложили прервать беременность из-за возраста. И нахамили.

— Вы можете встать на учет у нас, — врач приподнимает брови, — запишитесь в регистратуре на первом этаже. Придете потом еще раз ко мне на УЗИ.

— Хорошо, — выдавливаю я, слезая с кушетки. Ноги плохо держат, и я медленно иду к выходу, прижимая к груди фото с УЗИ и заключение. Позабыв вообще, о том, что прикована к маньяку наручниками.

Вспоминаю я о нем, только когда чувствую, что наручники натягиваются на руке.

— Позвонишь в полицию — пеняй на себя, — слышу я его голос, и краем глаза вижу, как он указывает стволом в сторону врача. А потом он выводит меня за дверь. Она захлопывается за нашей спиной. Я растерянно рассматриваю стенд на стене напротив, где счастливая мать прижимает к груди малыша. Ох, черт. Ох…

— Цыпа, — произносит маньяк и я медленно перевожу на него взгляд, — мне даже теперь как-то неудобно держать в наручниках будущую мать близнецов.

— Иди в жопу, — медленно произношу я. Он приподнимает брови.

— Еще одно слово — и я воспользуюсь твоим приглашением. Зад у тебя хороший. В моем вкусе.

Он дергает меня за наручник и уводит вниз. На стойке регистрации маньяк достает карточку, расплачиваясь за услуги.

— Поставь ее на учет, — просит он, кивая на меня, а смуглая девушка, с темными вьющимися волосами, натянуто улыбается в ответ.

— Конечно. Документы ваши, пожалуйста.

— Нет у нее документов. Так оформи.

— Как нет? — растерянно произносит кудряшка, и смотрит на меня. Я пожимаю плечами, — я вношу все данные в базу и… мне будет нужна ксерокопия документов и заявление.

Маньяк тихо ругается.

— Ладно, хрен с тобой. В следующий раз придем.

Похоже, эта клиника, все-таки, сегодня обратится в полицию. Я надеялась, что ее не закроют. Отношение врача-узиста тут и врача в обычной бесплатной женской консультации отличалось, как небо и земля. Возможно, нужно просто было пригрозить пистолетом. Жаль я тогда не догадалась взять оружие, которое у меня оставил Садаев. Возможно, первое впечатление от той консультации было бы лучше.

В машине я пораженно рассматриваю снимки с УЗИ. Честно говоря, я вообще не могу понять, где тут мои монозиготные близнецы. Одно я прекрасно понимаю из снимка: в моей матке явно темно. И уютно, похоже. Я б сама забралась сейчас в какое-нибудь темное и закрытое местечко, чтобы спокойно пережить все проблемы.

— Поехали перекусим, цыпа, — предлагает внезапно маньяк, похлопав меня по коленке, а я сжимаю яростно зубы, чтобы не стукнуть его по голове, — как урчит твой живот я отсюда слышу. Кажется, это орут от голода твои близнецы.

— Ага, — коротко отвечаю я.

Шутник хренов.

Мы заезжаем в какой-то мясной ресторан в центре, и я уныло ковыряю вилкой огромный стейк. Вроде бы хочется есть, а вроде и кусок в горло не лезет. Маньяка, похоже, ничего не смущает: он аппетитно режет мясо на своей тарелке. Я приветствую только сильно прожаренное мясо, а вот этот, как настоящий маньяк, заказал себе с кровью. Удивительно, что вообще не сырым.

Несмотря на то, что результаты УЗИ выбили из меня все спокойствие, я все равно по-прежнему уверена, что прерывать беременность не стану. Подумаешь, близнецы. Всего на одного человека больше. Буду меньше жрать, если денег хватать не будет, и похудею. Зато они подрастут и смогут играть друг с другом. Сначала мне будет тяжелее, чем мамам с одним ребенком, а потом легче.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К горлу подкатывает тошнота и я стремительно поднимаюсь со стула. Маньяк подозрительно смотрит на меня.