Если ты простишь меня - Стефани Ховард

— Куда вы спешите? До отхода парома целых тридцать пять минут. — Карла неохотно обернулась и увидела, что Джэдд догоняет ее.

— Я не спешу. Просто ухожу, вот и все.

Карла решила не обращать на него внимания, повернулась и продолжала идти. Но что-то вдруг остановило ее. Нездоровое любопытство подталкивало ее посмотреть в глаза Джэдду после того, что она о нем узнала.

— У вас есть ко мне какое-то дело или вам хочется проводить меня?

— Нет, ничего особенного. Однако я просто подумал, что мы могли бы перекинуться парой слов. — Джэдд остановился. — Вы ведь знаете, как мне приятен наш обмен мнениями. — Он улыбнулся. — Расскажите, как идут дела в Центре? Вам по-прежнему нравится ваша работа?

— Больше чем нравится.

— И никаких сожалений?

— Ни единого. Я совершенно честно говорю, что никогда еще не работала с таким увлечением.

— Похоже, вы говорите искренне.

Карла вся напряглась. Прошлый раз ей была даже приятна их перепалка на лестнице. Все происходило легко и почти весело, без всякой враждебности. Сегодня она не смогла побороть негодование. Вдруг поняла, что не может больше его скрывать.

— Я, кажется, должна поздравить вас, — сказала она ледяным тоном.

— Меня? Поздравить? С чем?

— С удачей. Как вы себя чувствуете, став единственным наследником острова и замка Пенторра? — Карла узнала, что Джаспер полгода назад изменил свое завещание и теперь его наследство не будет разделено между Джэддом и Николасом, а достанется только Джэдду.

Кажется, ее вопрос не смутил его.

— Вам, очевидно, такой вариант не нравится. Интересно, почему? Каким образом это может касаться вас?

— Да, не касается, но я считаю, что это несправедливо. — Генриэтта рассказала ей о тактике, к которой прибег Джэдд: целая серия коварных действий, предпринятых для того, чтобы исключить Николаса из числа наследников дядюшки, вконец измучили больного старика. — Все это кажется мне недостойной затеей.

— Неужели? — Он смотрел на нее неподвижным взглядом. — Могу я высказать предположение, что вы успели побеседовать с Генриэттой?

— Вы угадали. Она мне все рассказала.

— Не сомневаюсь. И вы считаете это несправедливым? Какая преданность Николасу! Признаюсь, вы меня тронули, — улыбнулся Джэдд.

— Преданность здесь ни при чем. Просто я считаю, что с ним поступили нечестно.

Ей действительно было немного жаль Николаса, который от огорчения уехал в Латинскую Америку. Но негодование Карлы не имело никакого отношения к Николасу. Ее возмутило то, что Джэдд оказался способным на такое. Она только что назвала его поведение нечестным, но на самом деле это гораздо хуже.

— Простите, я спешу на паром. — Она отвернулась, испытывая почти отвращение, и быстрым шагом пошла по коридору к лестнице. Ей не хотелось видеть лицо Джэдда.

Вчера от Генриэтты не ускользнуло то, как ее рассказ разгневал Карлу.

— Ты могла бы помочь уладить это недоразумение, — сказала она ей. — Ты имеешь влияние на старого Джаспера. Он расположен к тебе и послушается тебя. Поговори с ним. Ты поможешь мне. Мы вместе убедим Джаспера не менять завещание.

— Нет, нет! Я не могу этого сделать. — Несмотря на сочувствие подруге, Карла была непреклонна. — Начнем с того, что это никак меня не касается, а потом, я не могу оказывать давление на Джаспера. Не представляю себе этого даже в дурном сне. Он слишком болен, чтобы манипулировать им. Да и тебе не советую. Это будет нечестно.

Спускаясь к парому, Карла вспомнила свой разговор с Генриэттой. Она обязательно прислушается к ее совету, подумала Карла. Беспокоясь о брате, Генриэтта потеряла способность здраво мыслить, но она не сделает ничего плохого своему дядюшке. Чего Карла не могла сказать о Джэдде. Он повел себя как настоящий беспощадный негодяй.

Кажется, достаточно уже того, что он нанес Николасу предательский удар в спину, но Карлу потрясло го, что он цинично втянул в грязное дело, связанное с деньгами, старого больного Джаспера. И все ради того, чтобы лишить наследства собственного кузена.

— Такого не может быть! — протестующе прервала она Генриэтту. Ей было трудно поверить в это. — Я думала, что Джэдд искренне любит своего дядю!

Но Генриэтта печально покачала головой.

— Оказалось, что он больше любит дядюшкино наследство.

Каблучки Карлы сердито стучали по асфальту шоссе. Сегодня она отважилась пристально посмотреть в лицо Джэдду, пытаясь увидеть в нем то, чего не разглядела раньше, — подлость и алчность. Но перед нею был уже знакомый ей Джэдд. И тут она вдруг поняла, что ее чувства к нему переменились без ее ведома и участия, стали как бы лучше, теплее. Неужели она все же сомневается, такой ли уж он злодей? Или просто плохо разбирается в людях?

И почему она так расстроилась?

Да, она расстроилась, потому что ненавидит двуличие в человеке, и еще потому, что оказалась настолько глупа, что не сумела разглядеть истинную суть Джэдда.

Но это не все, есть еще что-то, более важное. По необъяснимой причине она чувствовала себя обманутой и преданной, словно что-то искала, протянула руку, а там ничего нет.

Дождь начался, когда Джэдд свернул с шоссе, а через две минуты, когда он подъехал к Центру, уже превратился в ливень. Минуту назад — ясное небо и яркое солнце, а сейчас — льет как из ведра.

Джэдд улыбнулся про себя и припарковал машину у края тротуара. Старая добрая английская погода. Не скупится на сюрпризы. А в этом далеком юго-западном уголке Корнуолла она капризней оперной примадонны. Хотя Джэдд никогда не считал капризы погоды ее недостатками. Просто это было частицей того бесконечного списка сюрпризов, за которые он так любил этот край.

Выключив мотор, Джэдд проверил, положил ли в карман записку для Энни. Сейчас ее наверняка нет в офисе, но можно оставить записку у секретаря. Он мог бы подождать, если бы не торопился.

В тот момент, когда он открыл дверцу машины и собирался выйти, громкий веселый смех остановил его. Вдали на тротуаре виднелась группа детишек под огромным зонтом, который держала над ними стройная светловолосая девушка. Несмотря на зонт, они промокли до нитки, особенно девушка, но, казалось, не замечали этого.

Джэдд с интересом наблюдал за ними, тем более что его не видели. Лишь когда они подошли поближе, он узнал девушку. Это была Карла. Что-то дрогнуло в нем — он вспомнил вечер на катере. Тогда она тоже промокла до нитки, и ее белокурые волосы потемнели и казались темно-русыми. Джэдд сидел в машине не двигаясь, а мысли вихрем проносились в голове.

Когда дети подошли к калитке, Карла открыла ее и впустила в нее всю веселую ораву, тут же побежавшую по дорожке к дверям Центра. Вскоре все исчезли в доме.