Невеста по наследству - Ирина Мельникова

Сергей вскочил на ноги и, подбежав к Насте, схватил ее за руку.

— Бежим, пока эти ублюдки не опомнились, — прошептал он. — Внизу у конюшни — две лошади. Попробуем до них добраться. Главное, чтобы собак не выпустили!

Девушка сунула ему в руку какой-то тяжелый предмет, завернутый в шелковый шарф, и прошептала:

— Возьмите пистолет. У меня их два!

Сергей умыкнул, но выяснять, с какой целью юная девушка возит с собой два заряженных пистолета, времени не было. Над люком показалась лысая голова с вытаращенными глазами, и идиот, точно огромный орангутанг, одним прыжком взлетел на чердак. Граф, не целясь, выстрелил, и, судя по пронзительному визгу, пуля Мишаню не миновала. Вслед за этим раздался глухой удар и дикий нечленораздельный рев. «Это животное и приземлилось неудачно», — со злорадством, недостойным христианина, подумал граф и, схватив Настю за руку, почти отбросил ее к чердачному окну. Но оно было слишком узким даже для девичьей фигурки, поэтому ударом ноги пришлось выбивать не только раму, но и соседние доски. Сергей первым выбрался на карниз и застыл у самого края, прикрывая спиной Настю: из дома бежал хозяин с ружьем в руках, следом кучер с топором Мишани. Неожиданно прогремел выстрел. Сергей увидел, как кучер подпрыгнул на месте и завалился на бок, а хозяин прицелился, и заряд дроби впился в доски над головой графа. Он слегка присел и оглянулся. Его боевая подруга лихо подмигнула ему и крутанула пистолет на пальце.

— Прыгаем! — крикнул он и показал Насте на небольшую кучу сухого навоза у стены. Девушка приземлилась удачнее, а Сергей, который держал в руках ее саквояж, сильно ушиб колено и, зашипев от боли, опять выругался про себя. Разве таким он представлял себе утро после первой брачной ночи? Вместо счастливой улыбки молодой жены он должен почему-то созерцать рожу бородатого мерзавца, преградившего им путь к спасению, да ублюдка Мишаню, возникшего на пороге дома. Правая его рука висела как плеть, вся рубаха была залита кровью, но идиот подхватил валявшийся рядом с кучером топор и устремился наперерез беглецам. И тут Настя вновь удивила графа. Привалившись к стене дома, она быстро перезарядила оба пистолета, вытаскивая патроны из кармана пальто, один бросила Сергею, а из второго, почти не целясь, выстрелила в Мишаню. Парень молча завертелся на одном месте,

Потом выронил топор и, схватившись за колено, упал на землю. Его оглушительный вой раздался одновременно с яростным лаем собак. Не замеченная беглецами, Акулина, оказывается, успела отворить двери амбара, и три огромных пса мчались через двор навстречу молодым людям.

— Настя, к лошадям! — крикнул что было сил граф и перебросил ей перочинный нож. — Режь постромки!

Он не видел, выполнила ли его команду Настя. В следующее мгновение он ударом в челюсть отправил в нокаут хозяина хутора и разрядил пистолет в уже знакомого кудлатого пса. Второй пес молча бросился ему на грудь, и Сергей двинул его Настиным саквояжем по голове, отправив вслед за собратом в могилевскую губернию. Оглянувшись, он заметил, что Настя пытается увернуться от Акулины. Старая карга достаточно резво гналась за ней с вилами в руках. В этот момент третья собака настигла графа. Сергей ногой отбил попытку пса вцепиться ему в горло и краем глаза заметил, что хозяйка уже без движения лежит на земле, а Настя у коновязи пытается перерезать ножом сыромятные поводья. Хозяин замычал что-то и заворочался на земле, собака, присев на задние лапы, приготовилась к новому прыжку, и Сергей, не раздумывая, подхватил с земли вилы, оброненные Акулиной, и метнул их в осатаневшего от первой неудачи пса. В следующее мгновение граф Ратманов был уже у коновязи. И только тут он обнаружил, что лошади не оседланы. В детстве ему не раз приходилось скакать без седла, но как быть с Настей, тем более с ее узкой юбкой?..

Но девушка сама нашла выход из положения. Наклонившись, она полоснула ножом по юбке, распоров ее на две половины. Потом повернулась к Сергею спиной и приказала: «Режьте!» Через секунду юбка превратилась в два куска материи, которые удерживались на талии и бедрах только на широком кожаном ремешке.

Сергей подсадил девушку на лошадь, стараясь не замечать открытых ног своей бывшей невесты. Бросив последний взгляд на поле битвы, он заметил, что псы не подают признаков жизни, хозяин, стоя на четвереньках, старается подтянуть к себе ружье. Раненный в ногу идиот на животе ползет к дому, да и Акулина была жива, ворочалась на земле, пытаясь перевернуться со спины на живот. Только кучер лежал неподвижно, и по его позе трудно было понять, то ли он мертвецки пьян, то ли уснул навеки, успокоенный пулей из Настиного пистолета.

Настя направила свою лошадь к плетню, опоясывающему усадьбу, и достаточно ловко преодолела его. Сергей быстро догнал ее и отметил для себя, что девушка неплохо держится верхом. Сжимая бока лошади ногами в тонких ажурных чулках, она, похоже, не испытывала никакого стеснения по поводу своего необычного вида. Сергей натянул поводья и остановил лошадь, чтобы осмотреться по сторонам. Настя оглянулась на него.

— Тут поблизости село должно быть! — крикнула она спутнику, и, словно подтверждая ее слова, откуда-то из-за леса проголосил один петух, второй, третий… И всадники направили лошадей через луг, над которым стелился низкий утренний туман, а навстречу им протянулись длинные рыжие лучи восходящего над миром дневного светила.

— Как я тебя понимаю, дорогая, как сочувствую! — Глафира Дончак-Яровская, одна из самых близких подруг Ольги Ивановны, шурша шелковыми юбками, вплыла в ее будуар. — Столько сил отдать подготовке к свадьбе, не спать ночами, переживать, волноваться… — она промокнула глаза крошечным платочком и, прежде чем горничная Меркушевой успела удивленно вскрикнуть, вырвала из ее рук косынку, издающую запах мяты. — Милая моя, сейчас уже никто не лечит мигрень мятой, лучшее средство — лавандовое масло, нужно смазать виски… — Тут она заметила Райковича, восседающего в дальнем темном углу будуара, вежливо с ним поздоровалась и спросила с явной укоризной:

— Почему вы не посоветовали Оленьке то средство, которое спасло меня позавчера от ужасной головной боли?

— Ольга не выносит запаха амбры, — ровным гнусавым голосом произнес Райкович и, скрестив руки на груди, добавил:

— К тому же, Глафира Афанасьевна, я не совсем уверен, что именно курение пастилок сняло вашу мигрень. По-моему, два бокала мадеры, которые вы выпили за обедом, помогли вам гораздо больше, чем эта гадость.

Глафира негодующе фыркнула и отвернулась. Райкович был единственным человеком, с которым она предпочитала не спорить, зная его вздорный и неуживчивый характер. К тому же подруга нуждалась в помощи, и она вновь обратила свои взоры на Ольгу Ивановну.

— Голубушка моя, теперь я буду ухаживать за тобой, пока тебе не станет лучше, — она окинула Меркушеву критическим взглядом. — Хотя по твоему виду не скажешь, что ты страдаешь от головной боли. Это удивительно, но у тебя прелестные розовые щеки и глаза как-то странно блестят, — она вздохнула. — Признаюсь тебе, во время приступов мигрени я становлюсь похожей на привидение. Правда, никто и не страдает такими сильными мигренями, как я! — Глафира поджала губы и, настороженно оглянувшись на Райковича, произнесла: