Английский чай - Индия Грэй

— Хорошо, — безразлично произнес Рафаэль и, повернувшись на каблуках, прошел к кассе.

Бледная и дрожащая, Ева вернулась в примерочную.

Ева вышла из бутика, яростно сверкая глазами. Она со злостью протянула Рафаэлю большую коробку с платьем.

— Раз уж ты настоял купить это чертово платье, неси его сам! — бросила она холодно.

Не сказав ни слова, Рафаэль взял коробку и пошел вперед. У Евы не оставалось выбора, как поплестись следом за ним.

Красота окружающего ее города прибавила Еве отчаяния, когда она почти бежала за Рафаэлем. Кажется, они были единственными людьми, которые куда-то торопились. Остальные двигались медленной поступью отдыхающих. Злость, с какой Ева сбросила с себя платье в примерочной и стерла с губ блеск, поутихла, но девушка изо всех сил пыталась сохранить ее в себе, потому что иначе она задохнется от боли и унижения.

Они вышли на широкую площадь, окруженную зданиями с колоннами. Ева вдруг поняла, почему они кажутся знакомыми. Знакомыми и все же захватывающе неожиданными в своей красоте. Девушка остановилась.

— Площадь Святого Марка! — выдохнула она.

Рафаэль обернулся и увидел, что Ева неподвижно стоит посреди площади. Она снова стала собой: милой, свежей и ни капельки не светской. Сердце Рафаэля совершило неожиданный кульбит.

— Что-то не так?

— Все в порядке. Я просто не сразу поняла, где мы.

— Площадь Святого Марка. Здесь готовят самый вкусный каппучино в мире.

— Потрясающе!

— Это уж точно. Потрясающе, что туристы до сих пор покупаются на это.

Небо немного потемнело, придав странную желтизну дневному свету. Жара спала, а со стороны лагуны раздались первые раскаты грома. Люди собирались на площади в поисках укрытия. Только Ева и Рафаэль не двигались. Еве казалось, будто вся энергия надвигающейся грозы сосредоточилась между ними. Глаза ее блестели.

— Ты, конечно, не считаешь эту площадь впечатляющей и красивой, да, Рафаэль?

— Красивой? Нет. Когда дело касается красоты, я такой же дурак, как и все. — Он подступил ближе. — Чего я не могу вынести, так это когда красота дешевеет и становится доступной массам.

Ева вскрикнула, поняв смысл его слов.

— Ты мерзавец! Сначала ты расшвыриваешь деньги Лазаро, как какая-то фея-крестная, пытаясь превратить меня в Золушку, чтобы я сопровождала тебя на эту чертову церемонию, а теперь жалуешься, что тебе не понравился результат! Тогда, боюсь, ты сделал плохое вложение. Я тебе не блестящая гламурная моделька и никогда ею не стану!

Первые крупные капли начали падать с неба. Лицо Рафаэля в хмуром дневном свете казалось бледным. Он провел рукой по волосам.

— Ты просто не понимаешь… Я не хочу, чтобы ты была «блестящей, гламурной моделькой».

Ева подняла на него глаза, повернулась и собралась бежать, но Рафаэль перехватил ее руку и притянул к себе. Первая молния разрезала небо.

— Ты не хочешь? Тогда перестань играть со мной и оставь меня! — закричала девушка. — Если ты не хочешь меня, просто оставь меня в покое!

— Нет! — Его голос прозвучал сильнее грома. — Я не желаю, чтобы ты превращалась в одну из тех женщин, потому что ты прекрасна такая, какая есть! Ева, ты…

Рафаэль не закончил. Их губы встретились в страстном поцелуе. Теплые капли дождя смешались со слезами Евы. Рафаэль не мог оторваться от нее, словно путник, жаждущий напиться после долгого путешествия.

Раздался оглушительный раскат грома. Дождь усилился. Рафаэль нехотя оторвался от губ Евы, осознав, что она так и не надела бюстгальтер и теперь стоит перед ним, словно обнаженная.

И тут он понял, что хочет ее больше, чем кого бы то ни было в своей жизни!

Ева услышала звук, сорвавшийся с его губ, и все поняла. Она прикусила губу и заглянула в глаза Рафаэля. Девушка приподнялась на цыпочки и убрала упавшую на его лоб прядку. Потом призывно коснулась губами его губ…

Он прерывисто дышал, его глаза казались совсем черными. Когда молния снова пронзила небо, они взялись за руки и побежали, шлепая по лужам. Только оказавшись на другой стороне площади, Ева заметила, что чего-то не хватает, оглянулась и вскрикнула:

— Платье!

Брошенная им во время поцелуя коробка до сих пор стояла посреди площади.

— Оставь его! — простонал Рафаэль, притянув Еву к себе.

Он остановился у массивной деревянной двери. Ослепленная желанием, Ева не заметила, как они попали сюда. Рафаэль взбежал по ступеням и отпер дверь.

Они прошли внутрь. Ее губы уже искали его рот, не успела за ними закрыться дверь. А когда она все же захлопнулась, они уже жадно целовались. Ева прогнулась, как кошка, и почти замурлыкала от удовольствия, когда ее грудь коснулась его груди.

Она прижалась к Рафаэлю еще крепче, чувствуя его возбуждение. Ей хотелось расстегнуть ремень на его брюках, но какой-то садистский инстинкт растянуть удовольствие удерживал ее до тех пор, пока она сама не истомилась в ожидании.

— Ева, я…

Но девушка не желала ничего слушать. Ею руководил животный инстинкт. Притянув Рафаэля к себе за воротник рубашки, она успела прошептать только «я хочу тебя», и снова их губы слились в томительной неге поцелуя.

Ее руки потянулись к его ремню, но Рафаэль остановил ее.

— Не здесь.

Он взял ее на руки и понес наверх. Все это время Ева расстегивала пуговицы его рубашки. Рафаэль толкнул плечом какую-то дверь, вошел и поднес Еву к кровати.

Было что-то божественное в том, как она встала перед ним на колени, чтобы закончить то, что начала в холле. Гроза на улице сменилась совершенно иной бурей — бурей эмоций и страсти.

Ее губы тронула чувственная улыбка.

Пуговица. Игра продолжается. Сантиметр за сантиметром ее пальчики скользили по его возбужденной плоти.

Стон Рафаэля разорвал тишину спальни. Он нежно толкнул Еву на постель, скинул расстегнутую рубашку и завладел губами девушки, одновременно снимая с нее брюки. Мужчина оглядел ее топ с тысячей маленьких пуговичек.

— Сними его!

Ева повиновалась. Рафаэль словно пожирал ее глазами. Он не мог больше томиться в ожидании. Он начал ласкать ее грудь, покусывая розовые соски, как ребенок, припавший к груди матери.

Ее стон эхом прокатился по замку. Рафаэль заглянул в глаза Евы. Он сорвал с себя оставшуюся одежду и развел ее бедра.

Она ждала его и уже была готова принять, но когда он входил, то ощутил внезапное напряжение. Она вдруг показалась ему беззащитной маленькой девочкой…

— Ева, — выдохнул он. — О, Ева…

— Не останавливайся! — взмолилась она. — Прошу тебя, Рафаэль… прошу…