Наполеон. Как стать великим - Алексей Щербаков

Нет сомнений в том, что именно итальянский поход окончательно определил дальнейшую судьбу Наполеона. Он прославился на весь мир, его полководческий гений ярко проявился в этой кампании. Во Франции Наполеон стал знаковой фигурой, с которой невозможно уже было не считаться. Его личная популярность росла среди народа. Но и это еще не все. Молодой генерал, который отправился в итальянский поход фактически нищим, стал весьма состоятельным человеком. Уже находясь на острове Святой Елены, он писал, что получил в Италии около 300 000 франков. По тем временам — сумма весьма серьезная. Но многие историки ехидничают: он просто забыл вставить еще один нолик… Вообще-то Наполеона никогда не интересовали деньги сами по себе. Уж кем-кем, а жадным он не был. Но стоит вспомнить, что Бонапарт всегда ощущал себя главой клана. И теперь-то он мог быть уверенным, что его мама и другие родственники не останутся бедствовать.

Сподвижники Бонапарта тоже не упустили возможности поправить свои дела. К их рукам тоже прилипли немалые суммы, и теперь они были готовы идти за Наполеоном в огонь и в воду.

В итальянском походе Наполеон по-настоящему осознал, что удача просто идет к нему в руки! Он может сделать то, чего не делал никто и никогда! Он попирает основы военной науки — и побеждает! Как говорят игроки: «карта идет». Значит — надо продолжать играть. И выигрывать!

Но есть еще одно очень серьезное обстоятельство. В завоеванной Италии Бонапарт обрел огромную власть. Он распоряжался там, как хотел. Издавал законы, смещал неугодных ему правителей. Качал деньги из завоеванных городов. В общем, Бонапарт вел себя как хозяин «всея Италии». Именно «всея» — потому что государства, даже оставшееся незахваченными, пикнуть теперь не смели. А вдруг и до них очередь дойдет? Фактически он вел себя не как генерал воюющей армии, а как наместник. А точнее — как независимый правитель.

Вместе со своими сподвижниками он занял роскошный замок Монбелло под Миланом. По сути, это уже было нечто вроде «двора». В замке шли непрерывные праздники. На них блистала наезжавшая сюда Жозефина. Как отмечают современники, только теперь она по-настоящему осознала, что сделала правильный выбор. Это был праздник победителей. Наполеон и его приближенные были молоды, богаты и уже почувствовали сладость славы. На них пока еще не легла усталость от нескончаемых войн. Как отмечают очевидцы, это был веселый и беззаботный двор. Все казалось достижимым. Ветер дул в их паруса. Завтра снова война, завтра снова в поход? Ерунда! Били тех, побьем и этих.

Вот тут-то Наполеон познал вкус власти. Настоящей. В самом деле, что ему была Директория? Да в гробу он ее видал! Что они могли ему сделать? Генералы на других театрах военных действий воевали из рук вон плохо. К тому же постоянно требовали денег и всего прочего. А он сам отправлял деньги в Париж и ничего себе не требовал. А с деньгами во французской казне был тогда полный швах. Так что он был Парижу нужен, а не тот ему. Наполеон все меньше и меньше стал обращать внимание на руководящие указания центра. Вот пример. Парижским руководителям все меньше и меньше нравился слишком уж «борзый» генерал. Они попытались отработать эту ситуацию по классическому римскому принципу: «разделяй и властвуй». Директория решила разделить Итальянскую армию на две самостоятельные единицы, каждой из которых ставились самостоятельные задачи. Что же Наполеон? Он их попросту послал. «Положение армии Республики таково, что вам необходимо иметь командующего, пользующегося полным вашим доверием; если это буду не я, вы не услышите от меня жалоб…»

Тон письма не должен обманывать. В Париже сидели не идиоты. Они отлично понимали, что вопрос ставится так: «или я тут буду главным, или все пойдет к черту». Бонапарт остался единоличным хозяином Италии.

Как потом, уже в ссылке на острове Святой Елены, признавался Наполеон, именно тогда он и стал задумываться: а с чего бы это он должен трудиться на благо «этих адвокатов»? Которых он искренне презирал, да которые и сами ни на что путное не были способны. К чему стараться, если они все равно всё пустят прахом? Поставлять деньги для их пьянок-гулянок, которые изумляли весь Париж? Стоило поискать себе занятие поинтереснее.

Впрочем, формально дела обстояли пока более-менее мирно. Он не шел на открытый конфликт. Ему слали директивы. Он отписывался рапортами, написанными по всей форме. Но мы уже видели, что за этой внешней субординацией стояло на самом деле. В Париже тоже прекрасно понимали, что их директивы Хозяин Италии если как-то и использует, то только в одном известном месте. А поступает — по-своему. И началась пока что «подземная», но от этого не менее упорная война. Наполеона с Директорией. Во время которой Бонапарт раскрылся еще с одной стороны…

Во время пребывания в Италии Наполеон заодно уж заплатил и по кое-каким старым счетам. Корсиканским. Несколько лет назад его буквально пинком выкинули с родного острова. Теперь ситуация несколько изменилась.

Впрочем, личного здесь было немного. В политике и войне Наполеон в «личной» злопамятности и мстительности до поры до времени не был замечен. В отличие, скажем, от своего будущего врага — императора Александра I, многие действия которого имели причиной личную ненависть к сопернику — императору французов. Бонапарт же, занимаясь государственными делами, старался гнать от себя все человеческие чувства. В том числе — гнев. Но получалось это не всегда. И, как мы увидим дальше, приводило обычно к очень неприятным последствиям.

Разобраться же с Корсикой потребовала политическая ситуация. Паоли, фактический глава Корсики, как уже упоминалось, заигрывал с англичанами. И даже пригласил их войска на остров. Он заигрался. Многовековой опыт показывает, что англичан куда проще пригласить, нежели потом выставить. Но Паоли, привыкший считать своими врагами итальянцев и французов, как-то не замечал, что в результате его героической борьбы за самостийность остров фактически снова угодил в зависимость от чужеземцев. Это было ясно уже многим на Корсике. Поэтому Паоли стремительно терял популярность.

Наполеона наличие английской базы возле своих берегов не особенно устраивало. Он успел обзавестись на острове своими информаторами и прекрасно представлял себе, что там происходит. Он не стал влезать в крупную военную авантюру, а для начала послал на Корсику своего доверенного человека. Тот набрал разных отморозков из числа пастухов, обильно снабдил их оружием и итальянским золотом и начал нечто вроде партизанской войны. Судя по тому, что «партизан» не выловили и не повесили местные жители, акции Паоли упали до нуля. Наполеону осталось послать туда две роты солдат — и все было кончено. Гордые бритты поспешно погрузились на корабли и скрылись за горизонтом. Корсика стала французской. Кстати, снова о личных счётах. Наполеон и пальцем не тронул своего обидчика. Несмотря на то, что тот по мере сил упорно продолжал гадить французам. Вот только сил у него больше не было.

Позже Наполеон скажет: «Я никогда не делаю бесполезных вещей». Паоли был ему больше не опасен. Ну, и черт с ним. Бонапарт уже достаточно «офранцузился», чтобы не играть «в вендетту».