Девушка из кошмаров - Кендари Блейк

– Я парюсь. И маме Каса не все равно. Только попробуй об этом забыть. – Он кивает на Кармель. – А у тебя как?

– Средний балл – отлично, – рапортует она. – Таким он и останется. А главное – результат, как говорит папа. – Улыбка у нее милая, извиняющаяся, но уверенная.

Морвран качает головой.

– Ты разговаривал с этим своим британским другом? – спрашивает он меня.

– Ага.

– Что он сказал?

– Сказал отпустить.

– Хороший совет. – Он затягивается трубкой, и на выдохе лицо его скрывается в клубе дыма.

– Я не могу ему последовать.

– Придется.

Вперед выступает Кармель, тоже скрестив руки на груди:

– Почему это придется? Не перебор ли уже с загадочностью? Может, если вы просто расскажете нам, что происходит и почему нам следует оставить это дело, так мы и оставим?

Морвран отводит взгляд, кладет трубку на стеклянную столешницу.

– Я не могу рассказать вам того, чего не знаю. Это не точная наука. Не сводка новостей. Это просто мерцает тут, внутри, – говорит он, указывая на собственную грудь. – Или тут, – указывает на висок. – Оно говорит – держись подальше. Оно говорит – отпусти. Люди следят за тобой. Такие люди, относительно простого наблюдения которых ты ничего не имеешь против, но надеешься, что они никогда не появятся. И есть еще кое-что. – Он снова присасывается к трубке, и вид у него глубокомысленный – только так и можно выглядеть, когда куришь трубку. – Нечто пытается сдерживать ситуацию, тогда как нечто иное пытается тянуть вперед. И именно это меня больше всего и заботит, если хотите знать правду. Из-за этого мне трудно держать язык за зубами.

– Трудно держать язык за зубами по какому поводу? – спрашиваю я. – Что вы знаете?

Морвран смотрит на меня сквозь дым, но я не отвожу взгляда. Я не собираюсь отступать. Не могу. Я ей обязан. И не только. Мне невыносимо думать, что она страдает.

– Просто брось это, ладно? – говорит он, но я слышу: решимость покинула его голос.

– Что вам известно, Морвран?

– Я знаю… – он вздыхает, – кое-кого, кто может что-то знать.

– Кого?

– Мисс Риику.

– Тетю Риику? – изумляется Томас. – Да что она может знать об этом? – Он оборачивается ко мне. – Маленьким я, бывало, к ней ездил. На самом деле она мне не тетя, скорее как бы друг семьи. Много лет ее не видел.

– Мы потеряли связь, – пожимает плечами Морвран. – Иногда так бывает. Но если Томас тебя к ней свозит, она поговорит с тобой. Она всю жизнь была финской ведьмой.

Финской ведьмой. От этих слов мне хочется оскалиться и вздыбить шерсть. Аннина мать, Мальвина, была финской ведьмой. Именно поэтому она сумела проклясть Анну и привязать ее к дому. Сразу после того, как перерезала ей горло.

– Она не такая, – шепчет Томас. – Не такая, как та.

Воздух вытряхивается из легких, и я тепло киваю ему. Меня больше не задевает, что он порой влезает в мои мысли. Он не нарочно. А при мысли о Мальвине я мгновенно вскипел так, что у него дендриты, поди, рождественской елкой вспыхнули.

– Отвезешь меня к ней? – спрашиваю.

– Думаю, да, – пожимает он плечами. – Но скорее всего кроме тарелки имбирного печенья нам ничего не перепадет. Она и в моем детстве была не от мира сего.

Кармель держится в сторонке, тихо поглаживая Стеллу. И тут ее голос рассекает дым:

– Если тебя действительно преследуют, сумеет эта мисс Риика прогнать ее?

Резко вскидываю на нее глаза. Никто не отвечает на вопрос Кармель, и спустя пару секунд она упирается взглядом в пол.

– Ладно, – говорит она, – давайте тогда уже двигать, думаю.

Морвран попыхивает трубкой и качает головой:

– Только Кас и Томас. Тебе нельзя, девочка. Риика тебя и на порог не пустит.

– В смысле? Почему не пустит?

– Потому что ты не хочешь получить ответы, которые они ищут, – отвечает Морвран. – Сопротивление расходится от тебя волнами. Если поедешь с ними, они никуда не попадут. – Он утрамбовывает пепел в трубке.

Смотрю на Кармель. Взгляд у нее уязвленный, но не виноватый.

– Тогда я не еду.

– Кармель… – начинает Томас, но она его обрывает:

– Вам тоже не стоит ехать. Никому из вас. – Я открываю рот, но смотрит она на Томаса. – Если ты на самом деле ему друг, если заботишься о нем, то тебе не следует идти у Каса на поводу. – Тут она разворачивается на каблуках и выходит из комнаты. Она проходит уже весь магазин, прежде чем мне удается высказаться: мол, я не младенец, мне не нужны ни дуэньи, ни няньки, ни, черт подери, советники.

– Да что с ней такое сегодня? – спрашиваю я Томаса, но по тому, как он сморит ей вслед с открытым ртом, мне абсолютно ясно, что он понятия не имеет.

Томасова тетя Риика обитает хрен знает где. Мы уже минут десять колесим по никак не размеченным грунтовкам. Никаких дорожных знаков или указателей – только деревья, еще деревья, затем короткий просвет, а за ним снова деревья. Удивительно, как Томас находит здесь дорогу, если не был тут много лет.

– Мы заблудились? Ты ведь признаешься, если мы заблудились, да?

Томас улыбается, может чуть нервно:

– Мы не заблудились. По крайней мере, пока. С тех пор они, видимо, поменяли тут некоторые дороги.

– Кто, черт подери, «они»? Дорожно-строительные белки? С виду по этим тропинкам никто уже лет десять не ездил.

Деревья за окном стоят густо. Листва вернулась, заполнив зимние пустоты. Мы уже столько раз свернули, что чувство направления у меня вырубилось. По мне, так мы уже едем на северо-юг.

– Ха! Вот он! – радостно вопит Томас.

Сажусь прямее. Мы подъезжаем к аккуратному белому домику. Вокруг крыльца пробиваются ранние цветочные ростки, а от подъездной аллеи к ступенькам ведет дорожка из плитняка. Въезжая на полосу бледного гравия, Томас давит на клаксон.

– Надеюсь, она дома, – бормочет он, и мы вылезаем.

– А тут славно, – говорю я, причем искренне.

Удивительно, что по соседству никто не живет, – окрестности того стоят. Двор аккуратно обсажен деревьями, закрывающими его от взглядов с дороги, но спереди деревья расступаются, словно обнимая дом.

Томас взлетает по ступенькам, словно нетерпеливый щенок. Наверняка он и в детстве так делал, приезжая повидать свою тетушку Риику. Интересно, почему они с Морвраном перестали общаться? Когда он стучит в дверь, я в глубине души затаиваю дыхание – не только потому, что хочу получить ответы, но и потому, что не хочу видеть разочарование на лице Томаса, если Риики не окажется дома.