Москва - Андрей Круз

Вынесенная витрина того самого магазина «Проспект», где я в первый день Катастрофы застрелил зомби, напавшего на охранника. Теперь витрина из небьющегося стекла мелкими сверкающими брызгами рассыпана по тротуару, в магазине блуждают несколько мертвяков. Среди них, как мне показалось, была толстая кассирша, не хотевшая оставить рабочее место и отказавшаяся взять с меня деньги за вторую тележку с продуктами. Жалко, если и вправду она. Но далеко, могло и показаться.

На вершине путепровода возле «Войковской» мы остановились в первый раз. На «свечке» постройки семидесятых годов, что стояла слева, на высоте десятого примерно этажа висел плакат с надписью: «Здесь живые!», а ниже была написана частота связи. Этого нам хватило. Соловьёв, после того, как мы огляделись и не обнаружили явных признаков близкого нападения, скомандовал колонне подтянуться к головному дозору. Вскоре возле нас остановились три остальные машины, и из КШМ сразу же начали вызывать по заявленным частотам и немедленно получили ответ. Ответил женский голос, истерически радостный. Нас уже увидели в окна и ждали вызова. Впрочем, мы выживших в окнах тоже разглядели, в бинокли и оптические прицелы. А я разглядывал в видоискатель камеры.

По тому, что нам сообщил женский голос в эфире, все запершиеся внутри — программисты, бывшие работники софтовой компании. Страсть смотреть в Интернет больше, чем в экран телевизора, их спасла. Они раньше других поняли, чем грозит происходящее вокруг, и решили спасаться, только вот спаслись, мягко говоря, не лучшим образом. Оделись по-туристски, серьёзно запаслись едой и заперлись у себя в офисе, надеясь, что военные возьмут ситуацию под контроль и всех спасут. Оружия у них не было совсем, даже импровизированного, вроде монтировок из машин и молотков, рассчитывали лишь на крепость дверей и безопасность места. А потом выяснили, что в здании было слишком много зомби. Один человек несколько дней назад вырвался оттуда, чтобы отправиться за помощью, но больше никаких вестей о нём не было. Зато теперь под их дверью скопилось не меньше десятка мертвяков. Похоже, что те запомнили, что за стальной дверью есть живые люди.

Всё это мы выяснили из краткой, но информативной речи. Один момент особо заинтересовал — зомби всё же запоминают то, что им нужно. Ещё одно подтверждение «теории ментального развития».

Соловьёв, тоже сидевший на частоте, заговорил с захлебывающейся радостной истерикой женщиной в эфире:

— Девушка, спокойно! Мы всех спасём. Отвечайте прямо на мои вопросы, пожалуйста, это важно. Как поняли?

— Я поняла! Спрашивайте! — послышался радостный крик.

— Спокойней, — повторил он. — Вопрос номер один: вы в безопасности в своём офисе? К вам могут ворваться?

— Нет, дверь стальная. Не могут.

— Вопрос номер два: есть среди вас раненые или лица, нуждающиеся в срочной медицинской помощи?

— Нет.

— Вопрос номер три: вы голодаете или у вас есть продукты?

— Пока ещё есть!

Соловьёв кивнул удовлетворённо, поняв, что план операции менять не нужно, затем сказал:

— Мы вас вытащим, но не сейчас, а на обратном пути. Через несколько часов, но сегодня, ещё до вечера. Сейчас мы направляемся в центр города, и там вам делать с нами нечего. Как поняли?

— Понятно… — В голосе по радио слышалось разочарование, но Соловьёв на это не обратил ни малейшего внимания.

Вместо слов сочувствия он выдал им последние инструкции, в числе которых предписывалось быть готовыми к выходу в течение одной минуты, что подразумевало не просто быть собранными, а стоять у входной двери, и второе — снять плакат с частотами для связи. Я сначала удивился, да и те, к кому обращался Соловьёв, тоже, но объяснил он легко: раз их уже обнаружили, то незачем привлекать дополнительно чьё-то внимание. Неизвестно ещё, чьё именно удастся привлечь. И чем это закончится. Как у Винни Пуха: «Идёт ли Слонопотам на свист? А если идёт, то ЗАЧЕМ?»

— Гляну? — спросил я у Соловьёва, кивнув в сторону перил моста.

Они вместе с краем путепровода прикрывали от нас вход в здание. А на вход посмотреть не мешает, хотя бы для общего развития.

— Давай сбегай, — согласился он.

Я соскочил с брони и, держа автомат у плеча не столько ради того, чтобы демонстрировать готовность вступить в бой, а скорее для того, чтобы внушить самому себе уверенность, подбежал к краю моста. Едрить! А мертвяков-то возле здания куда как немало, если не сказать большего! На первый взгляд стоящих и даже сидящих на земле с пару десятков. Но это непосредственно у дверей. А так, в поле зрения, ещё немалая толпа наберётся. Самое плохое — в здание открыты входные двери, широкие, двустворчатые. Настежь открыты, а за ними темно, но видно, что там тоже мертвяки. И тоже немало.

Сзади послышались шаги, я оглянулся. Бугаев не выдержал, тоже решил посмотреть. Впечатление у него сложилось сходное с моим, потому что он болезненно сморщился. Затем сказал:

— Можно неплохо вляпаться, если дуром попрём. План нужен. По-любому надо как-то заткнуть двери, транспортом каким-нибудь, иначе вся улица в здании будет через пять минут.

Я ничего не ответил, лишь согласно кивнул. План будем составлять позже, когда до дела дойдёт. И наша огневая поддержка наверняка здесь разместится, где мы сейчас стоим, потому что отсюда простреливаются все подступы к зданию с фасада. Самое сложное: а что ждёт внутри? Сколько там мертвяков? Хотя не бросать же теперь людей, после того, как их обнадежили? Да и нужны будут программисты в «Пламени», если честно, туда компьютеров с периферии привезли несколько грузовиков, на сто лет вперёд хватит.

— Давайте обратно, по дороге доложите! — крикнул Соловьёв, взмахом руки подзывая нас к броне.

С бэтээра раздались два выстрела из СВД — понемножку в нашу сторону направились зомби, бродящие дальше по проспекту. Действительно, хватит стоять, подманивать на будущую позицию тварей заранее, вроде как место прикармливать. Мы подбежали обратно к машине, вяло погромыхивающей двигателем на холостых оборотах, вскарабкались на броню. Тоже вот ведь привычка! По всем правилам и по здравом размышлении нам бы в утробе стальной, в БТР сидеть, наслаждаясь теплом и безопасностью, а мы всё наверх лезем. А смысл? Мин с фугасами не предвидится по большому счёту, нападения с применением РПГ тоже. Хочется надеяться, по крайней мере. А во всех остальных случаях сидеть на броне опасней. И мертвяки на машины меньше реагируют, чем на людей. Так нет же…

Да и как ты залезешь в безопасное нутро бронетранспортёра, если даже не знаешь, попадёшь ещё когда-нибудь в свой город или нет? Никак. Хочется видеть всё, хоть от города остался лишь его труп. Пока ещё целый с виду, но который вот-вот начнёт разлагаться. По крайней мере, запах дыма от пожаров чувствуется уже везде, и просто дымно на улицах, местами и вовсе как туманом затянуло. Люди ли что-то подожгли, само ли загорелось, не выдержав безнадзорщины, но уже горит, и во многих местах, и никто не спешит тушить. Так и выгорит вся Москва, и на этот раз окончательно.