Моя истинная - Олеся Уайт

родной всегда.

В печали или в радости,

Таким послала тебя мне судьба.

Ты мой родной на веки,

Таких, как ты больше нет.

Люблю тебя бескрайне,

Мой оборотень — человек.

Как вам книга? Буду рада услышать ваше мнение)

Глава 14

— Денис, пожалуйста очнись, прошу тебя, — пытаюсь удержать его, но ничего не выходит.

Его вес слишком сильно превышает мой, что от нехватки моих сил, он падает на землю, а следом приземляюсь и я. Успеваю подставить ладони под его голову, иначе пострадала бы и она.

Вокруг никого, даже машины не проезжают, телефон находится в квартире. Сильный ветер и ливень бьют по лицу. По моему лицу градом льются слёзы, которые перемешиваются с водой. Я не смогу донести Дениса, а если и попытаюсь, то вероятность повредить ему ещё что-то очень велика.

— Денис, открой глаза, не оставляй меня, — глажу его по бледному лицу.

Губы становятся синего оттенка и паника ещё больше разливается по моему телу. Руки начинают трястись, как и всё тело.

— Помогите! — кричу на всю улицу, но это бесполезно.

Мой крик уносит ветер и гром, которые не дают шансы на спасение.

— Пожалуйста, помогите! — повторяю свою попытку, но и она проваливается.

В одно мгновение мне кажется, что Денис перестает дышать и мой мир останавливается. Перестаю слышать всё, что меня окружает. Я не чувствую холода ветра и дождя. Не слышу грома и не вижу раскаты молнии. Только смотрю на неподвижное тело, но один маленький его вдох помогает понять, что он дышит.

Во двор заезжает машина, фары настолько яркие, что первые секунды это ослепляет и я не могу понять кто это. Но не теряю времени зову того, кто приехал.

— Помогите!

Дверь машины открывается и оттуда выходит высокая фигура, как только видит меня и Денис, быстрым шагом приближается.

— Мирослава, что случилось? — быстро задает вопрос Давид.

Только, когда он переводит взгляд с моего заплаканного лица, на неподвижное тело оборотня, быстро пытается помочь поднять его.

— Давид, стой, у него разошлись швы, можем причинить ещё больший вред, одни мы его не донесем, нужно ещё оборотней.

— Чёрт, — вытаскивает телефон из внутреннего кармана пиджака и быстро набирает кого-то. — Алло, быстро к дому Лебедевой, Альфе плохо, — больше означает приказ, чем просьба.

Как только сбрасывает вызов, опускается на корточки перед нами и дотрагивается до моего плеча.

— Мирослава, успокойся, всё будет хорошо, для него эта рана не страшна, — пытается успокоить.

— П-посмотри н-на него, он в-весь б-бледный, а г-г-губы с-синие, — заикаюсь на каждом слове из-за слёз и истерики, которая постепенно накрывает.

Но благо, что Давид понимает о чем я говорю. И как только это происходит, во двор забегает стая оборотней. Я прижимаю Дениса ближе к себе в случае нападения. Они увидев это начинают пятится назад, но Давид встаёт и зовет их к нам.

— Мирослава, это оборотни из стаи Дениса, не переживай, — объясняет мне.

Каждый оборотень из его стаи колоссально отличается от обычных. Они намного больше других, быстрее и сильнее. У каждого из присутствующих шерсть с разными вкраплениями. У кого-то она рыжая с белыми, другой с белыми и черными, всех не удается разглядеть, ведь они уже обернулись и поднимают Дениса.

— Куда нести Альфу? — обращается один из оборотней к Давиду.

Тот помогает подняться и смотрит мне в глаза, словно спрашивая разрешения можно ли, но не успевает ответить, как говорю уже я.

— Ко мне, везти его в стаю сейчас очень опасно, рана сильно кровоточит, в больницу тоже не вариант, правда? — смотрю на Давида.

Мужчина только кивает и придерживает меня за локоть, думает, что я могу упасть.

— Зовите своего врача.

— Как скажите, Луна, — говорят оборотни разом вместе с Давидом.

Быстро направляемся к подъезду, а после они заносят своего Альфу ко мне в квартиру.

— Ложите его в мою комнату, — показываю им.

Они его аккуратно укладывают и я начинаю разрывать на нём грязную футболку, во избежание инфекции. Давид заходит в комнату со словами, что их врач уже едет к нам. И это менять немного успокаивает.

Приезжает он действительно быстро, а как только видит в каком состоянии находится Денис, то сразу начинает оказывать ему помощь. Всё это время все оборотни и я находились в гостиной, дверь в комнату была закрыта, не осталось даже маленькой щели.

Меня била мелкая дрожь по всему телу, Давид это заметил и укрыл меня пледом, а потом поставил чайник на огонь.

— Я ничего не хочу, — возражаю сразу.

В горло ничего не лезло, все мысли только о Денисе. Лезли, как хорошие, так и плохие.

— Мирослава, если ты заболеешь, то он мне голову оторвет и повесит к себе в кабинет, как трофей.

Один из оборотней начинает смеяться, а следом и другие.

— С ним же всё будет хорошо? — слёзы снова быстро подступают, а нижняя губа начинает дрожать.

— Ох, Мира, ну конечно, он столько всего пережил, что для него это легкая царапина, — ухмыляется.

— Это не легкая царапина, он за считанные секунды упал на землю и его кожа в миг стала бледной, — вскакиваю с дивана, что плед падает с моих плеч. — А во всём этом виновата я!

Закрываю лицо руками и сажусь обратно. Это ведь я оставила его там, даже слушать не захотела. Если бы не я, ничего бы этого не было.

— Луна, ну что за бред? Нету тут вашей вины, — говорит один из оборотней.

— Есть, это я…

Не успеваю договорить, как дверь спальни распахивает, а оттуда выходит мужчина. Он осматривает нас всех и останавливается на мне. На его лице сразу появляется теплая улыбка, словно он увидел родственную душу. А после делает поклон.

— Здравствуй, Луна, — произносит он.

Я смотрю на него непонимающе, да и не знаю я, что у них означает у них «Луна».

— Серега, как он? — задает вопрос Давид.

— Жить будет, но проваляется без сознания два дня, я вколол ему несколько укольчиков, так сказать, чтобы шило в одном месте не играло, как раз за это время и восстановится.

Врач говорит это так легко, что возникает мысль ему не верить. Но я не могу, потому что именно он спасает жизни этой стаи.

— Вам нужна моя помощь? — обращается ко мне.

— Н-нет, всё хорошо…

Последнее, что я произношу перед тем, как теряю сознание.

Тьма окружает меня со всех сторон и ничего кроме неё меня не видит. Длится это не так долго, что через двадцать минут я прихожу в себя и