Инопланетный князь - Алексей Калинин

Считал ли я себя идиотом, разговаривая так с бородатым аристократом и специально раззадоривая его ещё больше? Нет, конечно! Это всё военная тактика и стратегия.

Бородатые пришли в поселение рода Минайловых потому, что считали себя безнаказанными. Они думали, что вольны делать что угодно и никто им не указ. А если так думают подчиненные, то точно также будут считать и те, кто ими командует.

Если уж у подчиненных было много гонора и пафоса, то у командующих его должно было быть втрое больше. И сейчас мне нужно было посетить тот магазин, какой я видел по пути домой. Судя по вывескам там были строительные инструменты и то, что могло пригодиться для постройки дома. Ну что же, пришла пора превратить свой дом в свою крепость.

Зачем это мне? Ведь можно просто уйти и оставить этих двоих на произвол судьбы. Можно положиться на то, что их не тронут, а будут искать только меня, но…

Мы с Мишкой побывали уже в трех битвах — в первой, где нас едва не убили, в той, с носатыми, и в той, что не состоялась. В последних двух мы одержали победу, что не могло не радовать. А наличие битв означает, что мы соратники. А если я взял на себя роль лидера, то и должен придерживаться её. А лидер всегда в ответе за своих соратников.

Мишка пригодится мне позже, так что его сохранность я должен обеспечить. Если в этом мире есть Стратогат, то я могу его собрать воедино. И Мишка в этом мне поможет.

А мама… Мама лишняя обуза, но Мишка к ней привязан, поэтому её тоже следовало сохранить.

С этими мыслями я и зашел в строительный магазин…

* * *

— Он выключил связь, — буркнул на своём языке Ибрагим Асмолов, хмуро глядя на экран телефона. — Вот же сын шакала! Вообще ничего не боится! Или дурак по жизни, или за ним кто стоит из серьезных людей…

— Вообще не боится, Ибрагим-брат, — подтвердил Гиви, который к этому времени успел не только привести домой своих раненных друзей, но и приложить примочки к телу, а также одеться. — Его свиньи-помощники исподтишка напали на нас и заломали магией, в натуре. Мы бы порвали все пятьдесят человек, но эти уроды навалились со спины…

Им троим было стыдно признаваться, что их победил какой-то мальчишка. Троих горцев, гордых и сильных повалял в пыли хлипкий юнец, а потом ещё и ограбили местные падальщики. Поэтому было решено представить того, кого другой человек назвал Аркашей, бригадиром местной банды. И что эта банда вероломно напала на троих мирных друзей, когда они шли в магазин за хлебом…

— Да, Ибрагим-брат, мы в самом начале вызывали их на честный бой, но эти мерзкие свиньи не слушали нас. Они смеялись и обзывали нас по-всякому. Когда мы половину победили, то вторая половина напала со спины, как трусливые крысы! — выругался Баха, который держался в недавней драке до последнего и по чьему телефону ответил Аркаша.

— А меня и вовсе изуродовали! — не удержался Мага, который поддерживал забинтованную руку. — Как я теперь с одной рукой? Куда меня?

— Мага-брат ваще доблестно сражался. Если бы не эти…аные чуханы! Ибрагим-брат, мы не хотели идти к князю, чтобы он нас не зарезал за наш проигрыш. Да, мы показали слабость и не смогли справиться с этими пятьюдесятью свиньями, но просим только об одном — дай нам шанс отомстить! — выкрикнул Гиви.

— Да, дай нам шанс порвать самого главного шакала! Мы возьмем с собой ещё братьев и разнесем этот свинарник! — кипятился Баха. — Мы поймаем их главного и я лично порезу его на ремни! Его уши отрежу и к стене прибью, а вырванный язык засуну ему в жопу!

Один из приближенных князя Георгадзе мрачно слушал этих молодых людей. Он думал. Понятное дело, что эта троица была не из очень законопослушных людей, но они были из рода князя Георгадзе. Пусть и отдаленные, но родственные связи были, а это означало, что пролитая кровь требовала отомщения.

И да, пусть не пятьдесят человек было, а хотя бы тридцать… но если напали бандой, то эта банда должна понести наказание! Никто не смеет нападать на людей князя Георгадзе! Даже люди Минайловых…

Но с другой стороны, если в поселение Минайловых отправить отряд карателей, то возникнет кровавая баня. Будет много жертв и тогда придется вмешаться аристократам. А кого поставят виновным в этом всём? Конечно же его, Ибрагима Асмолова. И тогда спрос будет уже гораздо больше, чем просто за отрезанную руку и поврежденные ребра.

— Так что скажешь, Ибрагим-брат? — спросил Мага. — Ты дашь нам такой шанс? Поведешь нас на войну против неверных?

Шлеп!

Ладонь Ибрагима хлопнула по столешнице. Звучно хлопнула, словно припечатала навозную муху.

— Нет, войны не будет. Не хватало нам ещё с родом Минайловых закуситься. Князь за это по головке не погладит, а постучит… топориком. Возьмите с собой человек шесть-семь. Для захвата одного этого… Аркаши… будет достаточно. Как притащите его сюда, дайте мне пять минут поговорить. Верну живым, хотя и не совсем здоровым. Он мне ответит за дерзость!

— Да! Во имя князя и во славу его! — крикнул Баха.

— Дайте мне кинжал! Я лично заберу последний вздох этого шакала! — ударил кулаком здоровой руки Мага.

— А я ему кое-чего другое вырежу! — процедил Гиви. — Сердце вырежу и заставлю сожрать!

Ибрагим только угрюмо кивнул. С его разрешения было взято ещё семь человек. Трое потерпевших обрисовали ситуацию и горячая кровь остальных семерых человек из клана князя Георгадзе закипела в порыве справедливой мести. Ведь их братьев посмели обидеть трусливые поселенцы Минайловых. Те самые, к которым они привыкли ходить по-хозяйски и брать то, что хотели. Или кого хотели…

На вылазку было решено отправиться ночью. Хоть Гиви, Баха и Мага говорили, что против них было пятьдесят человек, но решили-таки сначала нейтрализовать лидера. Аркашу…

В поселении клана Минайловых в полуночный час было темно без фонарей. Минайловы считали, что ночное освещение напрасная трата денег и что ночью положено спать. По улице, ведущей к дому Ивановых, скользнули фигуры, затянутые в черное.

Чуть раньше они наткнулись на плешивого толстяка, который дремал на скамейке. Этот самый толстяк носил следы побоев на лице, его майка была порвана в трех местах и заляпана кровью. И ещё от этого толстяка жутко несло сивухой.

Пригрозив расправой, люди князя Георгадзе спросили только об одном человеке, который их интересовал. И очень удачно вышло, что этот толстяк знал Аркашу лично и к тому же был обижен на этого молодого человека. Очень обижен…

Толстяк даже сказал, что он являлся отчимом этому утырку, пока тот не выгнал бедную сироту из