Я - шулер - Анатолий Барбакару

Мы с Антоном напряженно ждали.

Дед оказался дома. Вадим Петрович не церемонился. Сказал, от кого он, и сразу же попросил сообщить, как его, Вадима Петровича, зовут. Миленький такой разговорчик. По-видимому, после паузы на том конце провода ему ответили. Вадим Петрович задумчиво, даже как-то обреченно нажал пальцем на рычаг. Постоял несколько секунд, тупо глядя на телефон, сквозь него, и пошел к пляжу. Мы с Антоном, первыми узнавшие о результатах эксперимента, – за ним.

Дальше было не так интересно. Компания уже не спорила. Громко высказывалась по тому поводу, что деда надо тащить на конгресс. Приставали ко мне, требовали адрес, телефон.

Я хоть и спортсмен, а человек деликатный. Без разрешения координаты не сообщил. Договорились, что разрешение постараюсь получить вечером, а они, экстрасенсы, найдут меня завтра. Здесь же.

Юля появилась в тот момент, когда компашка магов поднималась по лестнице. Они были настолько увлечены обсуждением происшедшего, что почти не обратили на филолога внимания. Даже Антон отделался кивком. Это ее поразило.

Ко мне она подошла вполне обиженная.

– Что с ними?

Я откинулся на песок. Не ответил. Уж если кому обижаться, то мне. Эта непунктуальная идеалистка испортила весь праздник.

Не так уж много нажил я на этой истории. Ну и что?.. Вспоминается хоть и без особого удовольствия, но ярко. Значит, было ярко. А это не последнее дело.

Все гадал – Антон этот, кто он: картежник или экстрасенс. Думаю, второе. Шулерскими трюками пользовался, чтобы простых смертных с толку сбивать, подавлять сверхъестественными способностями.

Надо, конечно, дать растолкование насчет деда – Василия Порфирьича...

Никакой он не Порфирьич. Его зовут Ленгард. Договорились заранее, на всякий случай. Как имя угадал? Звонивший сам и сообщил. Когда сказал, кого ему нужно и от кого он. В зашифрованном виде и сообщил. Старый цирковой трюк. (За экстрасенсов даже как-то неудобно. Если прочтут – небось обидятся.)

Без всяких вступлений хочется поведать о Ваньке Холоде.

Познакомился с ним, когда мне было двадцать лет. Шулером приличным еще не стал, спортсменом классным, как выяснилось, уже не стану. Очередной неприятный разговор с тренером... и бросил команду. С ней и все льготы советского профессионального спортсмена. Куда податься? В проводники, конечно. Студенты, которые летом подрабатывали, золотые горы сулили.

Прошел короткие курсы и – в рейс. Одесса – Мурманск.

Бригада попалась беззлобная, вежливо так приняли, отдали учеником к кроткой простецкой бабенке. Похоже, она меня даже чуток побаивалась.

В пути заявляется в наше служебное купе невысокий сорокалетний мужик со шрамом на лице и прокуренным голосом. Тоже проводник. Хмельной и весьма общительный. То на руках предлагает тягаться: кто кого положит, то зовет к себе: пить. С руками ничья вышла, с выпивкой – уворачиваюсь.

Оказывается, понравился я ему тем, что на бригадира неугодливо глядел. Пока в Мурманск ехали, надоел мне коллега до чертиков. Со своей пьянкой и со своими разговорами о том, какой он независимый.

В Мурманске, правда, когда белой ночью почемуто только мой вагон приступом брали местные бичи, рассчитывая на водочный трофей, и бригада испуганно отсиживалась в служебках с зашторенными стеклами, завсегдатай не изменил себе. И тут объявился. С монтировкой.

Ванька (это был он) уступил мне оружие:

– Держи!

Сам разбил бутылку и с «розочкой» прыгнул из вагона. Не оглядываясь. Не сомневаясь, что я последую за ним. Ничего не оставалось, как последовать.

Изумленные бичи откатились.

Был уверен, что на обратном пути придется совсем туго. Ничего подобного. Мой нетрезвый соратник не появлялся. Я даже начал нервничать, но тут он возник вновь. С выношенной изящной комбинацией.

В его вагоне возвращается с лесозаготовок в родное украинское село, как выразился Ванька, «жирный лось». Бригадир заготовительной бригады. Везет хорошие бабки. От меня по стратегической задумке полководца требовалось одно

– вызвать «лося» в тамбур. Дальше по плану: Ванька вырубает его, сбрасывает с поезда. Земля в Карелии мерзлая, валунов много... Хорош планчик.

Очень хотелось спросить: не шутит ли он. Спросил бы, если бы не знал точно: не шутит.

С Ванькиных слов, светило нам по паре «штук».

Во благородство! Самое сложное – на нем, а деньги – поровну.

– Может, у него и денег-то нет?.. – только и нашелся я.

– Ну да!.. Чего ж он не спит? За бабки трясется.

Сидит за столиком, косится, сволота.

– Почему, сволота? Пахал мужик.

– Он пахал?! – возмутился Ванька. – Бригадир он, «бугор», как наш поездной. За него другие горбили.

Растерялся я. Аккуратно послал Ваню подальше. Аккуратно – потому что догадывался: не уймется. Еще бы!.. Обиделся. Сказал, что и без меня управится. Ушел к себе.

Сижу с паникой в душе. Понимаю, этот кретин сотворит все, что задумал своим воспаленным, пропитым мозгом. Что делать?! Лобовая помеха – будет предательством, а как предашь его после мурманской ночи?.. Но, похоже, придется.

Не пришлось. Судорожно родил хиленькую идейку и с ней подался к налетчику.

– Слушай меня, жлоб, – попер я, закрывшись в его купе.

Ванька глядел на меня обиженными налитыми глазами.

– Сколько тебе бабок надо? – спросил я.

– Ты что, поехал? Чтоб я у тебя взял...

– Это ты поехал. Откуда у меня тысяча?

– Сделаем? – оживился отходчивый Ванька.

– Сколько бабок надо? – пер я дальше.

– Много.

– Ну?!

– В Одессе – долг семьсот, и дела – никакого.

– Сиди в купе, не высовывайся...

Я пошел к «жирному лосю».

Лось оказался щуплым болезненным мужичишкой. Легкая добыча для Ваньки.

Выложил мужичку все, с чем пришел, а пришел со следующим: ко мне обратились пару головорезов. Попросили вызвать мужичка в тамбур. За это обещали пятьсот. Жертву пасут еще с Мурманска. За то, что сейчас откровенничаю, мне светит составить с мужичком парное выступление. Но такой я хлопец, рисковый. Сам почти хохол, из Одессы. Имею к жертве предложение. Я с риском для жизни (своей, конечно) прячу мужичка у себя в купе. Высаживаю его так, что никто не обнаружит. За спасение желаю получить обещанные семьсот.

Жертва очень испугалась. Но закапризничала: денег таких отродясь не видывала. Это ошибка. Надо передать хлопцам, что они его с кем-то путают.