Не лучше ли объясниться? - Шарлотта Лэм

Примерно это же говорила она. Мать. Об отце она говорила правду, хоть Джеймс и отказался это признать. Но сам-то он знал, что это правда, и он не хотел, чтобы в один прекрасный день она стала правдой и о нем.

К понедельнику дождь ослабел и только моросил, ветра не было, но настроение Джеймса не улучшилось. Он велел мисс Ропер послать цветы Фионе.

— Записка? — спросила она.

— «С любовью от Джеймса».

Понимающий взгляд не заставил себя ждать.

— Не смотрите на меня так, — окрысился Джеймс.

— Как?

— Хороший секретарь не комментирует действия шефа!

— Да, сэр. Конечно, сэр. — Она прикрыла дверь с излишней аккуратностью, и Джеймс скрипнул зубами.

Обедая с клиентами, он с трудом сосредоточился на беседе. Что, черт возьми, с тобой происходит? — раздраженно одернул он себя в конце дня, обнаружив, что рисует в блокноте какое-то лицо. Большие глаза, широкий, большой рот. Джеймс густо замарал рисунок и положил ручку. Хватит. Он не должен думать ни о Пейшенс Кирби, ни о ее прекрасных карих глазах. Какого же они цвета? Трудно сказать. Желтоватые, зеленоватые, голубые. Их цвет меняется, как у опала при разном освещении, и они сверкают, когда она злится.

Может быть, хватит думать о ней? — сказал он себе, берясь за лист с балансом компании и заставляя себя сосредоточиться. А может, пора взять выходной? Да, пожалуй. Он вызвал мисс Ропер.

— Я собираюсь взять несколько выходных. Просмотрите календарь встреч и найдите, когда это можно будет сделать.

В ее глазах читалось улыбчивое всепонимание. Что она понимает в его решении отдохнуть? Не иначе как дважды два дают ей в итоге все сто!

— Это все. Спасибо, мисс Ропер.

— Да, сэр.

Она удалилась с преувеличенной робостью, и Джеймс принялся барабанить пальцами по столу, заставляя себя не глядеть на часы. Слишком рано, чтобы ехать домой.

Во вторник деловой ленч был отменен в последнюю минуту. Джеймс поехал на такси в ближайший универмаг, съел в буфете салат и отправился бродить по отделам, не имея в голове ничего определенного. Просто убиваю время, говорил он себе, рассматривая дорогие французские духи. Один запах показался ему очень знакомым. Это только кажется или мать действительно душилась ими, когда Джеймс был ребенком? Он не очень разбирался в парфюмерии, но запах определенно вызывал далекие воспоминания.

— Эти духи давно в продаже? — спросил он продавщицу.

Та кивнула:

— По-моему, они были созданы еще в пятидесятые годы.

— Они показались мне знакомыми.

— Многие леди покупают их, сэр.

Ему захотелось купить два флакона. Купить подарок еще не значит идти на день рождения. Пейшенс родилась в тот же день. Поразительное совпадение. Нельзя купить подарок для матери и не купить для Пейшенс. Она ведь пригласила на свой день рождения. Он же не может прийти с пустыми руками! Простые приличия требуют купить флакон духов девушке, которая так внимательна к его матери, и это ничего не значит.

Проходя мимо прилавка с длинными жоржетовыми шарфами изысканных расцветок, он выбрал два: миндально-зеленый для матери и бледно-розовый для Пейшенс. Под цвет ее губ.

Подарки завернули, и он написал текст, который должны были напечатать на поздравительных открытках. Пока Джеймс пил кофе, их принесли, и он подписал обе.

Как ни странно, этот поход в магазин вызвал у него лишь положительные эмоции. Может быть, подарки доставляют удовольствие и дарящему?

Когда он возвращался в офис, лондонские улицы сияли солнечным светом. Люди сегодня улыбались, а не прятали под зонтами хмурые лица. Весна наступила, и Джеймсу не хотелось возвращаться на работу; но привычка победила. Остаток дня он провел за рабочим столом. Подарки лежали запертые в ящике. Он не доставал их, но думал о них постоянно: отправить с посыльным или отвезти самому?

К среде он был уже в состоянии смятения. Идти или не идти? Этот вопрос занимал все его мысли. Нерешительность плохо сказывалась на его настроении; он сам упрекал себя в необычайной сварливости. Мисс Ропер одаривала его своими сардоническими взглядами, а маленькая блондинка уже просто трепетала, потому что Джеймс пару раз шикнул на нее. Бедная девочка, она не виновата. Это он доводит ее до дрожи в руках, вот она и роняет вещи и путает передаваемые по телефону сообщения.

Пытаясь поправить положение, Джеймс улыбнулся ей, и девушка немедленно уронила стопку принесенных на подпись писем.

Джеймс зарычал:

— Бога ради, можете вы хоть что-нибудь сделать по-человечески?!

Тут же в кабинете возникла мисс Ропер. Она отправила помощницу в комнатку за приемной, собрала письма и холодно заметила Джеймсу:

— Если бы вы не кричали, она бы так не нервничала, мистер Ормонд.

— Я не кричал, когда она вошла. Я улыбнулся, но от этого стало только хуже.

— Наверное, она подумала, что вы собираетесь уволить ее. Вы всегда улыбаетесь, когда увольняете сотрудников.

Джеймс похолодел.

— Что вы имеете в виду? Неужели вы думаете, что я наслаждаюсь, выгоняя людей?

— Я прекрасно знаю, что нет. Потому вы и улыбаетесь — просто нервы. — Мисс Ропер присмотрелась к нему. — А почему вы нервничаете сейчас?

Не отвечая, Джеймс принялся подписывать письма. Если есть на свете что-то, чего он не выносит, так это женщины, читающие его мысли.

Закончив рабочий день, Джеймс выложил пакет с подарками на стол. Мисс Ропер внимательно посмотрела на пакет, прочитав название магазина, но ничего не сказала. Может быть, потому, что заметила вызов в глазах Джеймса. Они просто попрощались.

Когда Барни завел мотор, Джеймс сказал:

— Не домой, Барни. Масвел-хилл, пожалуйста.

Барни удивленно обернулся, но Джеймс, откинувшись на сиденье, смотрел на улицу, заполненную спешащим домой трудовым людом.

Барни не стал ничего спрашивать и тронулся с места. Дорога к холмистой северной окраине была довольно длинной. Рассматривая незнакомые людные улицы, Джеймс вдруг заметил что-то в витрине зоомагазина.

— Остановись, — приказал он Барни, и тот свернул к небольшой парковке, нырнул в магазин и несколько мгновений спустя появился снова, неся большую белую клетку в старинном стиле, в которой прыгали и пели несколько голубых птах.

Барни посмотрел на них с сомнением.

— Решили завести птиц?

— Нет, это подарок. — Он сел и поставил клетку на пол. — Поехали.

Барни пробормотал через плечо:

— Знаете, не всем нравятся птицы. Весь дом в шелухе от семечек. И шума от них много, особенно по утрам.

— В крайнем случае заберу их обратно. — Это была импульсивная покупка, и Джеймс очень надеялся, что не ошибся.