Известный Алексеев. Т. 6. Избранные стихотворения - Геннадий Иванович Алексеев

class="p1">О, как светло

    в моей душе,

о, как тепло

    в моей душе

    от пожара!

«Казалось…»

Казалось,

все было ясно:

    сначала нашел себя,

    потом и ее.

Но обнаружилось,

что это ошибка:

    ее я нашел чуть раньше,

    чем себя.

Впрочем, и в этом

я не очень уверен:

    возможно, и себя и ее

    я нашел одновременно.

А она говорит,

что сначала нашла меня,

а после и сама отыскалась,

и уж потом

кто-то нашел нас обоих.

Словом,

поиски увенчались успехом.

Но временами мне кажется,

что ни я,

    ни она

еще не найдены

ни мною,

ни ею,

никем.

Любовная переписка

Она написала:

    ну вот,

    я знала, что ты обо мне

    и думать не станешь!

А он ей и ответил:

    дуреха!

    О ком же мне еще думать?

Она написала:

    целуйся,

    целуйся, с кем хочешь,

    целуйся!

А он ей ответил:

    спасибо,

    спасибо, что разрешаешь.

    Но мне почему-то охота

    с тобою одной целоваться.

Она написала:

    целую,

    целую тебя,

    целую!

    А ты ведь меня не целуешь,

    признайся – ведь не целуешь?

А он ей ответил:

    неправда!

    Целую тебя непрестанно!

    Я даже слегка утомился,

    тебя без конца целуя.

    Чуть-чуть отдохну

    и снова

    примусь тебя целовать.

Она написала:

    как странно,

    что я с тобой не коварна!

И он ей на это ответил:

    и правда ведь —

    очень странно!

Она написала:

    соскучилась!

    Немедленно возвращайся!

И он ничего не ответил,

а просто взял

и вернулся.

Мое счастье

Стою на углу

и жду свое счастье.

Рядом со мною

    стоит мальчик со скрипкой в футляре.

Чего он ждет?

Надо мной

на барочном карнизе

    стоят голые гипсовые младенцы.

Ждать им решительно нечего.

Мальчик худенький

    и остроносый.

Младенцы пухлые

    и важные.

А я прсто смешон —

    сколько же можно торчать на углу?

Но вот оно прибегает,

мое непутевое счастье, —

    плохо причесанное,

    с ненапудренным носом

    и с ненакрашенными ресницами.

Так спешило,

что не успело прихорошиться.

Младенцы

    дружно хлопают в ладоши,

а мальчик

    вынимает из футляра свою скрипку

    и с чувством

    играет «Хабанеру» Сарасате.

Стою и едва не плачу

от музыки

и от счастья.

Стихи о звездах

1. Звездный урожай

Тряхнул я ствол мироздания

и звезды посыпались к моим ногам —

    розовые

    желтые

    голубые

        спелые,

        сочные,

        пахучие,

но все с острыми,

колючими лучами.

Пока рассовывал их по карманам

все руки исколол.

Завтра ночью

небо будет беззвездным —

    можете убедиться.

А послезавтра

созреют новые звезды —

    можете проверить.

Потрясите ствол мироздания,

и все звезды – ваши.

Только запаситесь рукавицами,

мой вам совет.

2. Упавшая звезда

Звезда упала

прямехонько у моих ног.

Я подал ей руку.

Она поднялась,

отряхнулась

и потерла коленки локтями.

– Вы, кажется, ушиблись? —

спросил я.

– Нет, ничего, —

сказала она, —

не беспокойтесь, пожалуйста!

– А отчего вы упали? —

спросил я.

Звезда покраснела

и потупилась.

Она была голубовата,

в меру лучиста

и на вид довольно скромна

Странно, право,

что она упала

3. Большая Медведица

По ночам

над моим балконом

нависает ковш Большой Медведицы.

Возьмусь за ручку,

зачерпну немного звезд,

высыплю их на стол

и рассмотрю как следует.

Вот желтая,

вот зеленая,

вот голубая,

вот розовая,

а вот и фиолетовая —

такая красотка!

Соберу их в ладонь

и зашвырну обратно,

в ночное небо, —

пусть горят,

как горели.

А ковш Большой Медведицы

повешу на место.

4. Близорукая звезда

Мне нравится

одна звезда.

Я подолгу гляжу на нее

и иногда

машу ей рукой.

Но она не замечает меня —

она близорука.

Непрочная душа

Бывают минуты,

когда душа разрывается на клочки.

Их собираешь,

кое-как склеиваешь

и ходишь с такой душой —

ведь новую-то

нигде не достанешь!

Но снова нахлынут роковые минуты,

и снова душа разлетится в клочья.

И снова,

сопя от усердия,

склеиваешь свою непрочную душу.

Так и живешь.

Многобашенный

Глядят

и не замечают.

А могли бы и заметить,

    что я не так уж и прост,

могли бы разглядеть

    мои высокие башни,

могли бы и увидеть,

    что башни многоярусные,

могли бы и обнаружить,

    что на каждой башне – часы,

могли бы и поинтересоваться,

    почему все они спешат.

Глядят,

и ничего не понимают.

А могли бы и понять,

что я многобашенный.

Ведь это не шутка —

    иметь столько башен.

Ведь это красиво,

    что башни многоярусные.

Ведь это удобно,

    что на каждой башне – часы.

Ведь это хорошо,

    что все они спешат.

Ведь было бы хуже,

    если бы они отставали.

Глядят,

поражаются,

возмущаются,

ужасаются.

А могли бы и полюбоваться

флюгерами на моих башнях,

могли бы и послушать,

как скрипят они

на ветру.

Озаренный

Внезапно

меня озарило.

Ничего не поделаешь —

хожу озаренный.

Хожу и смеюсь,

смешно как-то.

Все смотрят на меня

и тоже смеются.

– Вот это озарило! —

говорят. —

Ничего себе озарило!

Будто не видели никогда

озаренных.

За шторой

Из-за шторы

выглядывает маленький мальчик,

толстощекий веснушчатый мальчик, —

ему года два с половиной.

    Кажется это я.

– Тю-тю! – говорю я себе.

– Тю-тю-тю! – говорю я себе.

– У, какой карапуз! – говорю я себе.

ущипнув себя за толстую щеку.

    И мальчик прячется.

Приподымаю штору —

за ней стоит юноша,

очень знакомый юноша

с бледным серьезным лицом, —

ему едва исполнилось восемнадцать.

– Как ты молод! – говорю я себе.

– Черт подери, как ты молод! – говорю я себе.

– Ты просто не представляешь,

до чего ты еще молод! – говорю я себе

    и опускаю штору.

Из-за шторы

выходит незнакомый старик

с морщинистым лицом.

– Погляди на себя, – шепчет он мне, —

вот тебе уже восемьдесят!

– Вы меня с кем-то путаете, – говорю я ему.

– Я вижу вас впервые! – говорю я ему.

– Я не желяю вас видеть! – кричу я ему

    и прячусь за штору.

Дурочка жизнь

О, дурочка жизнь!

Как она старается

мне понравиться!

Она катает меня

    на реактивных самолетах,

она водит меня

    на концерты органной музыки,

она поит меня

    цейлонским