Доктор Аддер - Кевин Уэйн Джеттер

– Промазал, вот и всё, – передразнил его Аддер. Вопреки саркастическому тону, стало заметно, что его внутреннее напряжение в значительной мере спало или хотя бы перераспределилось на некоем внутреннем накопителе. – Да уж, чертовски убедительный ответ. А вот скажи, – обратился он риторически к Лиммиту, сидевшему неподвижно и без всякого выражения на лице, – за каким хреном мне это нужно? Я тут просто пытаюсь построить небольшой бизнес, бога ради, как честный предприниматель, а банда чокнутых фриков уверена, что они мне оказывают услугу, отстреливая мессеров по всей улице. Если они распугают клиентов, меня это реально взбесит. И кроме того, – он отвернулся от Лиммита, словно от выключившегося микрофона, и снова обратился к Друа, – что это была за пуля, раз от нее башку Паццо так смяло?

«Мать твою, – мысленно проговорил Лиммит, – он хоть остановится дух перевести?»

Друа пожал плечами:

– Ты же своих фанатов знаешь. Они любят шастать в подвалах старого цэрэушного склада, нет-нет да и притащат что-то.

– Превосходно, – с отвращением отозвался Аддер. – Просто шикарно. В следующий раз, надо полагать, атомное оружие там нароют. В формате ядерного чемоданчика, а? – Он зловеще нахмурился, перевел взгляд с чемоданчика на коленях Лиммита на его лицо, потом на Друа. – А кто вообще такой, – сказал он со сдавленным смешком, тыча пальцем в Лиммита, – этот твой приятель?

Лиммит сделал глубокий вдох и ринулся в бездну.

– Доктор Аддер, – проговорил он, – меня зовут Лиммит, Э. Аллен Лиммит, и я только вчера прилетел из Финикса, чтобы предложить вам этот уникальный товар, ценность которого вам наверняка понятна и без моих объяснений. – Он откинул крышку чемоданчика и толкнул его через стол к Аддеру. В горле пересохло. «Этого достаточно, – сказал он себе. – Аддер все поймет».

Аддер долго глядел в широко раскрытый чемоданчик.

– Дезактивированная боевая перчатка, – наконец произнес он, глядя на Лиммита поверх крышки. Лицо его было неподвижным. – Ты приперся сюда из самого Финикса, чтобы мне ее показать? Неплохо. Но у меня три таких уже есть.

– Я подозревал нечто в этом роде, – заметил Друа почти печально, откинувшись на спинку кресла. Он не проявил никакого интереса к содержимому чемоданчика.

Лиммит подался через столешницу к чемодану и щелкнул переключателем. Красные точечки и светящиеся образы забегали внутри, подобно язычкам пламени или каплям крови из открытых ран.

– Она не дезактивирована, – сказал он тихо, наслаждаясь кратковременным триумфом и даже некоторой степенью контроля над происходящим или хотя бы равенством. – Она работает.

У Аддера глаза полезли на лоб. Инертная и холодная прежде, перчатка засияла, запульсировала, живительный свет переливался в ней, точно в драгоценном камне. «Вот это да», – подумал Аддер.

Он осторожно коснулся блестящей металлической поверхности. Она казалась чем-то фантастическим. Предмет из глубины прошлого. Ему было известно, что именно это изделие, из всех разработанных Лестером Гэссом для печально известных отрядов спецназа ЦРУ, возымело наибольший эффект в ходе стерилизации движения народных анархистов, которое за свою пятилетнюю историю не раз имело отличные шансы захватить власть. В какой-то момент народники полностью контролировали Вашингтон, Орегон и северную часть Калифорнии. Программа ЦРУ, известная под кодовым названием «Доза B», оказалась чрезвычайно эффективна. Настолько эффективна, что и само ЦРУ впоследствии прекратило свое существование.

От народников уцелели только разрозненные маленькие отряды Анны Манфред, продолжавшие подрывать сельскохозяйственную инфраструктуру; ту без особого труда чинили, анархисты же с каждым днем уменьшались в числе и теряли координацию. Что касается проекта «Доза B», то от него сохранились такие реликвии, как перчатка перед Аддером и скопление заброшенных бараков за колючей проволокой и полуразрушенными заборами глубоко в пустыне Мохаве.

«Вот это сила», – подумал Аддер. В том огороженном колючками и стенами прямоугольничке посреди пустыни нашли свою смерть несколько сотен тысяч анархистов и симпатизирующих им лиц. Их казнили непрерывно, тремя сменами в день, на таких вот машинах. Перчатка в чемоданчике напоминала отсеченную вместе с кистью и фрагментом предплечья руку из сверкающего хромированного сплава, жесткую, с грубыми пальцами и множеством небольших структурных дополнений. Гэсс превзошел себя в разработке этого устройства, источником же вдохновения ему послужил сравнительно малозначимый архетип двадцатого века. Металлическая рука, смертоносная, неживая и в то же время обретшая собственную жизнь, до сих пор возникала в кошмарах субъектов всех возрастных групп и фигурировала во множестве дешевых шоу или фильмов. В старых телепередачах и рассказах, подражавших стилю пальпа, ее изображали сокрушительным молотом, в других наделяли даром речи. Некоторые утверждали, что одержимость западного социума идеализированными приемами боя каратистов восходит к тому же архетипу металлической руки, жесткой, неумолимой, карающей, воплощавшей увлечение смертоносными артефактами, стремление сделать их частью собственного тела и страх перед теми, кто в этом преуспел.

«Во всяком случае, – сказал себе Аддер, – затея Гэсса оказалась успешна». Перчатка помогала материализовать темные образы, копошившиеся в подсознании. Многие жертвы застывали, точно кролики перед удавами, когда палачи, каждому из которых удаляли руку и взамен устанавливали перчатку, появлялись на запруженном обреченными месте казни, бесцельно и бессистемно пошатываясь из стороны в сторону. Устройство черпало энергию из центральной нервной системы оператора. Его оптические, слуховые и температурные сенсоры наделяли палача фантастическим вниманием ко всему вокруг, а установив достаточно тесный контакт, позволяли оператору разить с такой запрограммированной быстротой, что ни он сам, ни приговоренный даже не замечали мгновения казни. Перчатка была покрыта слоем особого сплава, излучавшим смертоносные, разрывавшие плоть и кость при контакте, гармонические колебания. Образ палача в кожаном фартуке, запятнанном кровью множества жертв, с воздетой окровавленной рукой и блестевшими от нарастающего внутреннего безумия глазами также был продуктом предварительных расчетов Гэсса. Его психологический эффект помогал повергнуть в ужас и оцепенение любого зрителя или даже слушателя.

Как ни безжалостны бывают обычно правительственные чиновники, а «Доза B» даже им пришлась не по вкусу. Делать нечего: палачей, к тому моменту уже законченных маньяков без надежды на излечение, пристрелили, а за Гэссом выслали группу захвата, от которой тот, впрочем, ускользнул, бежал в пустыню к западу от концлагеря и там сгинул. Так завершилась таинственная карьера этого безликого гения. Перчатки конфисковали, дезактивировали или переплавили на инертный металл. «Все, кроме этой», – подумал Аддер. Одна каким-то образом уцелела. Он увидел, как загораются маленькие прямоугольники вдоль одной стороны чемоданчика и наливаются красным черные буквы.

«СЕРВОМЕХАНИЗМ I – OK, – прочел Аддер. – СЕРВОМЕХАНИЗМ II – OK, ОЖИДАНИЕ ВВОДА, ОГРАНИЧЕННЫЙ РЕЖИМ». «Да это ж, блин, просто праздник какой-то!» – подумал он. И самый прекрасный индикатор из всех, он же самый большой, вспыхивал и гас снова и снова, с вежливой, но властной настойчивостью информируя: «ГОТОВНОСТЬ К УСТАНОВКЕ. ГОТОВНОСТЬ К УСТАНОВКЕ».

У