Бедная маленькая стерва - Джеки Коллинз

— Неужели ни одного приличного жеребца на горизонте? — Керри недоверчиво приподняла брови. — Отчего же ты тогда вся сияешь, подруга?

— Это, наверное, мой новый макияж, — нашлась Кэролайн. — Новая линия итальянской косметики. Называется «Оргазм».

— Оно и видно… — Керри хихикнула. — Нужно и мне приобрести такой же. Слушай, если завтра ты свободна, давай прошвырнемся по магазинам, согласна?

— Пока не знаю. Если что — позвоню… — Кэролайн снова задумалась. Теперь, когда она все сказала Грегори о ребенке, что-то непременно должно было измениться. Нет, Кэролайн не рассчитывала, что сенатор попытается поговорить с женой сегодня же, но, возможно, теперь ему захочется проводить больше времени с ней.

— Позвони, — кивнула Керри, направляясь к лестнице. — Вечером я буду дома.

— Хорошо. — Кэролайн отперла дверь своей квартиры и вошла в прихожую. Ее волнение нисколько не улеглось; желание поделиться новостями хоть с кем-нибудь продолжало распирать Кэролайн, но она помнила о предостережении Грегори: никому ни слова. Значит, нужно поговорить с кем-то, кому она может доверять, решила она. Вот только с кем? С родителями? Но мама не одобрит ее поведения, а отец… Отец, наверное, тоже расстроится.

Стоп! Как насчет Денвер? Они были лучшими подругами еще со школьной поры, к тому же, в отличие от многих, Денвер умела хранить тайны. А еще она умела радоваться чужому счастью, хотя новости ее, пожалуй, удивят. О том, что у нее роман с сенатором, Кэролайн не говорила даже лучшей подруге.

«Решено, — подумала она сейчас. — Сегодня же вечером позвоню Денвер и все ей расскажу. Все равно я больше не могу молчать, а уж Денвер меня не выдаст».

* * *

— Папа! Папочка пришел! — звонко выкрикнула Миранда, бросаясь в отцовские объятия.

— Как поживает моя сладкая крошка? — проворковал Грегори, подхватывая девочку на руки.

— У нас в школе был замечательный день, — проговорила Миранда, проводя по отцовской щеке маленькими, липкими пальчиками. — А у тебя? А у тебя был хороший день?

«Нет! — хотелось ответить Грегори. — У меня был ужасный день. Ужасный!» Пожалуй, даже первоклассный минет, который Кэролайн сделала ему в знак примирения, ничего не менял. Несколько минут Грегори чувствовал себя наверху блаженства, но сейчас он сожалел о том, что вообще позволил ей прикасаться к себе. Между ними все было кончено — так он решил, хотя Кэролайн об этом еще не догадывалась.

В эту минуту из гостиной вышла Эвелин. Как всегда, она выглядела безупречно: стройное, гибкое тело, лицо покрыто ровным искусственным загаром, волосы аккуратно уложены, на элегантном коктейльном платье от «Валентино» ни складочки, ни морщинки. Проблема заключалась лишь в том, что Эвелин было уже сорок, а не двадцать. Сенатора же возбуждали только молодые, двадцатилетние девчонки, которые преклонялись перед ним и готовы были по первому слову взять в рот и высосать его досуха. Именно такой была Эвелин двадцать лет назад, когда он на ней женился. Теперь же она и слышать не хотела об оральном сексе.

— Как прошел день, дорогой? — произнесла Эвелин дежурную фразу и, не дожидаясь ответа, добавила, что они идут на благотворительный прием и что ему нужно срочно привести себя в порядок и переодеться.

Да, за двадцать лет многое изменилось, подумал Грегори с неприязнью. Впрочем, отношения между ними никогда не были особенно близкими, доверительно-интимными, как у других супружеских пар. И даже сексом они теперь занимались от силы раз в два месяца, причем всегда в одной и той же позиции: Эвелин с гримасой долготерпения на лице ложилась на спину и раздвигала ноги, предоставляя Грегори делать всю работу.

Эвелин никогда не испытывала оргазма.

Оральный секс она считала извращением.

Член мужа казался ей отвратительным, и она брезговала к нему даже прикасаться.

Неудивительно, что Грегори приходилось искать утешения на стороне, и виновата в этом была именно она…

Эвелин.

* * *

Кэролайн едва удерживалась, чтобы от радости не пуститься в пляс. Остановившись перед зеркалом в прихожей, она смотрела на собственное отражение.

— Сенатор Стоунмен и его очаровательная супруга Кэролайн… Кэролайн Стоунмен… Миссис Грегори Стоунмен… — Как ни поверни, звучало чудесно. Кэролайн была в восторге. «Какой чудесный сегодня день, — в который уже раз подумала она. — Сказочный, волшебный день, начало новой жизни. Я люблю Грегори, и мы, конечно, будем счастливы!..»

Вынув из сумочки мобильный телефон, она позвонила Денвер в Лос-Анджелес.

Трубку долго никто не брал, потом включилась голосовая почта. Кэролайн предложили оставить сообщение.

Гм-м… Пожалуй, подобные новости лучше сообщать лично.

— Ден, это я, Кэролайн… — проговорила она наконец. — У меня потрясающие новости! Мне не терпится тебе их рассказать, так что перезвони как можно скорее. О’кей?

Она дала отбой и снова улыбнулась. Грегори не станет сердиться на нее за то, что она поделилась своей радостью с лучшей подругой.

К тому же он об этом и не узнает!

Фрэнки загорелось побывать в стрип-клубе. Бобби туда идти не хотел, а Эм-Джею было все равно — он больше ценил компанию, чем зрелища.

— Зачем тебе глазеть на этих третьеразрядных танцовщиц, когда дома тебя ждет классная девчонка? — спросил Бобби, думая об Аннабель и о том, как сильно она привязалась к приятелю.

Эти слова заставили Фрэнки поморщиться. Бобби напомнил ему о том, о чем он запретил себе даже думать. Фрэнки приехал в Атлантик-Сити развлекаться, и он будет развлекаться, чего бы это ни стоило.

— Иногда, Бобби, ты говоришь так, словно тебе лет пятьдесят, честное слово! — в сердцах воскликнул он.

— Это потому, что я говорю умные вещи, — парировал Бобби.

— Тебе только кажется, что ты говоришь умные вещи, а на самом деле…

— Что на самом деле?

— На самом деле ты брюзжишь, как старик, вот что…

— Старик? Вот я тебе покажу старика!.. — Бобби шутливо ударил Фрэнки кулаком в живот.

— Может быть, вы все-таки решите наконец, что мы будем делать дальше? — вмешался Эм-Джей. — Лично я не прочь что-нибудь пожевать. Давайте поищем какой-нибудь китайский ресторан, что ли?..

— Ничего не имею против китаяночек! — тут же заявил Фрэнки. — А как они кричат и стонут! Заслушаться можно.

— Тебе хоть дерево, лишь бы щелка была, — поддел Бобби.

— Можно подумать, ты у нас святой, — ухмыльнулся Фрэнки.

— Я не святой, просто я более разборчивый.

— Вся твоя разборчивость объясняется очень просто. Тебя заводят только те девчонки, которые тебе не дают, вот и все. Что, разве не так?