Казино Смерти - Дин Кунц

Подумал о том, а не переговорить ли с женщиной. Но решил, что ее наверняка допросила полиция. А копы умели куда лучше меня анализировать показания свидетелей.

Я медленно двинулся на север, к концу квартала. Потом развернулся и пошел на юг, мимо кафе «Синяя луна».

Между мусорными контейнерами под углом стояли пикапы и фургоны. Шла разгрузка и прием товаров. Хозяева магазинов, прибывшие за час до прихода сотрудников, копошились у черного хода своих заведений.

Смерть приходит, смерть уходит, но торговля продолжается.

Несколько человек обратили на меня внимание.

Кого-то я знал, но не так чтобы близко, других видел впервые.

Я не удивлялся тому, что в городе меня узнают. Многие видели в газетах фотографии героя, который остановил психа, устроившего побоище прошлым августом.

Сорок один раненый. Некоторые остались на всю жизнь калеками и инвалидами. Девятнадцать убитых.

Я мог предотвратить стрельбу. Вот тогда и получил бы право считаться героем.

Чиф Портер говорит, что без моего вмешательства погибли бы сотни людей. Но потенциальные жертвы, с которыми только могло что-то случиться, для меня не в счет.

Реальны лишь убитые.

Никто из них не задержался в этом мире. Все двинулись дальше.

Но слишком уж часто я вижу их ночами во сне. Такими же, как при жизни, какими они бы остались, если б выжили.

В такие ночи я просыпаюсь с чувством потери, столь острым, что предпочел бы не просыпаться вовсе. Но, проснувшись, продолжаю жить, ибо дочь Кассиопеи хочет, чтобы я жил, ожидает от меня, что я буду жить.

Я должен заслужить свою судьбу. Я и живу, чтобы заслужить ее, а потом умру.

Единственное преимущество героя состоит в том, что большинство людей взирает на тебя с благоговейным трепетом, и, если сыграть на этом благоговении, шагая с хмурым челом и избегая брошенных на тебя взглядов, можно добиться того, что тебя оставят в покое, не будут подходить и докучать.

Вот и в переулке меня замечали, но не беспокоили. Я подошел к узкому пустырю между двумя домами, отгороженному от переулка сетчатым забором.

Попытался открыть ворота. Заперты.

На воротах крепилась табличка с надписью «СЛУЖБА КОНТРОЛЯ ЛИВНЕВЫХ ТОННЕЛЕЙ ОКРУГА МАРАВИЛЬЯ» и предупреждением красными буквами «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Вот тут мое шестое чувство и сработало. Прикоснувшись к сетчатым воротам, я понял, что Дэнни проходил через них.

Замок не мог послужить препятствием для столь решительно настроенного беглеца, как Саймон Мейкпис, который за годы пребывания в тюрьме наверняка научился справляться с такой ерундой.

За воротами, в центре пустыря, стояла каменная будка площадью в десять квадратных футов с цилиндрической бетонной крышей. Вроде бы две деревянные двери были также заперты, но висячий замок выглядел очень уж древним, и открыть его большой проблемы не составляло.

Если Дэнни провели через эти ворота, а потом через двери, и я чувствовал, что провели, то Саймон выбрал этот маршрут не импульсивно. Отступление через пустырь было частью заранее намеченного плана.

Возможно, они намеревались уходить этим путем только в том случае, если их засекут в доме доктора Джессапа. И их вынудили прийти сюда мое внезапное появление в доме радиолога и решение чифа Портера перекрыть оба шоссе, выходящие из Пико-Мундо. Припарковавшись на стоянке у кафе «Синяя луна», Саймон не пересадил Дэнни в другой автомобиль. Вместо этого они прошли через ворота, потом через двери и спустились в мир под Пико-Мундо, мир, о существовании которого я знал, но никогда там не был.

Тут же в голову пришла мысль о том, чтобы позвонить чифу Портеру и поделиться с ним новой появившейся у меня информацией.

Я уже отворачивался от ворот, когда следом за первой мыслью пришла вторая: ситуация, в которой находится Дэнни, слишком уж деликатная. Группу преследования преступники услышат на значительном расстоянии и, конечно же, убьют Дэнни, продолжив путь налегке.

Более того, пусть его положение не из лучших, я чувствовал, что непосредственная опасность ему не грозит. В этой погоне скорость была не столь важна, как скрытность, и я мог добиться успеха только в том случае, если бы правильно оценивал каждую мелочь, которую обнаруживал бы, идя по следу.

Я не мог знать, соответствовало ли все это действительности. Но чувствовал, что так оно и есть. Считайте сие частичным ясновидением, уже не интуицией, но еще и не видением.

Почему я вижу мертвых, но не слышу от них ни слова? Почему могу использовать психический магнетизм и иногда находить то, что ищу, но лишь иногда? Почему в принципе чувствую надвигающуюся угрозу, но подробности остаются для меня тайной? Не знаю. Возможно, так устроен этот мир. Все здесь фрагментарно. А может, я просто не научился управлять дарованными мне способностями.

Одно из моих самых горьких сожалений, связанных с прошлым августом, состоит в том, что в спешке и суете я иногда полагался на логику, хотя инстинкты могли бы послужить мне куда как лучше.

Днем я хожу по высоко натянутой проволоке, под постоянной угрозой потерять равновесие. Сверхъестественное — неотъемлемая часть моей жизни, и я должен всегда помнить об этом, если хочу наилучшим образом использовать свой дар. Велико искушение полностью руководствоваться импульсами, поступающими из иного мира… но в этом мире долгое падение обязательно приводит к сильному удару.

Я выживаю, балансируя на тонкой грани между реальным и нереальным, рациональным и иррациональным. В прошлом я дал крен в сторону логики в ущерб вере — вере в себя и источник моего дара.

Если бы я подвел Дэнни, как, по моему твердому убеждению, подвел других в прошлом августе, то, конечно же, начал бы презирать себя. Потерпев неудачу, я обратил бы свой гнев на дарованные мне способности. Я могу реализовать свою судьбу, лишь используя свое шестое чувство, а потеря самоуважения и уверенности в себе приведет к тому, что судьба моя станет отличной от той, что указана мне, и предсказание, написанное на карточке, которая висит в рамке над моей кроватью, никогда не реализуется.

На этот раз я решил сделать упор на алогичное. Довериться интуиции, действовать на основе слепой веры.

Я не стал звонить чифу Портеру. Раз сердце подсказывало мне, что по следу Дэнни я должен идти один, значит, мне не оставалось ничего другого, как следовать зову сердца.

В квартире я набил маленький рюкзак тем, что могло мне понадобиться под землей, в том числе взял с собой два фонарика и запасные батарейки.

В спальне постоял у изножья кровати, молча читая надпись на висевшей на стене карточке под стеклом: «ВАМ СУЖДЕНО НАВЕКИ БЫТЬ ВМЕСТЕ».

Мне хотелось снять рамку, вытащить карточку из-под стекла, взять с собой. С ней я бы чувствовал себя в большей безопасности.