Золотой лотос - Елена Германовна Филатова

— Ну, это никак нам не поможет. Я ведь не собака, к тому же тут в углу валяется ее платье, которое только и годится теперь, чтоб им дырки затыкать от сквозняков.

— Глупая ты скотинка. Впрочем, эти старикашки из совета нисколько не умнее, они уверены, что я настолько хорошая ищейка, что по одной туфельке возьму след и приведу их к девке.

— Зачем ты ее спас? За каким демоном тебе вся эта канитель?

— Если бы я знал — Брюс обреченно вздохнул — это судьба, против нее не попрешь. Я во всяком случае, не так силен. Девчонка не проста, ты правильно заметил, я бы тебе больше сказал, но не хочу тебя пугать. Ты ведь знаешь, что на равнине свирепствует ветер и скоро даже такая туша как твоя не в силах будет ему противостоять. Девчонка как-то связана с ветром, я правда не знаю, как. Еще не понял, но Совет не зря поручил мне ее разыскать.

В этот момент, далеко от горной пещеры, где беседовали Брюс с драконом, в дремучем лесу, Нази услышала зов. Ей показалось, что кто-то стоит недалеко от ее домика и приглашает выйти. Уже смеркалось, они целый день разбирали сушенные травы с матушкой Кро, подвешивая их на чердаке на зиму. Нази очень устала и мечтала поскорее оказаться в постели. Закрыть глаза и увидеть во сне Брюса. Они снова на балу, он берет ее за руку и приглашает на танец. Знакомая музыка заполняет все ее существо, она улыбается под вуалью и видит только его холодные глаза. Эти глаза, поначалу так грозно смотрят на нее, как будто обвиняют, но потом они теплеют и улыбаются ей. Она знает, что это только сон, сейчас музыка оборвется и провидица укажет на нее, а Брюс исчезнет. Она останется одна, посреди зала и множество рук, потянутся к ней, чтобы сорвать вуаль, сорвать чужое платье и заклеймить ее позором.

— Она воровка, лгунья!

Кто ее обвиняет? Ах, это госпожа Вербена. Вот она стоит, вся красная от гнева, в своем тесном парадном корсете, который сейчас лопнет на ней. Хорошо, что Нази каждый раз просыпается на этом страшном месте и не видит позора Вербены.

— Какая ты глупая — мурлычет ей Куки — убежала и бросила меня, а ведь я бы тебя выручила, но ты променяла меня на этого Брюса.

Видение кошки с рваным ухом, всегда последнее в ее сне. Куки злится на нее или грустит, каждый раз она видит эту сцену по- новому. Ах, Куки, ты одна и скучаешь по мне. Больше никто меня не любит и не любил. Почему жизнь так несправедлива ко мне? Будь я знатная и богатая дама, уже стояла бы очередь из женихов. Может даже Брюс был в этой очереди первым. Хорошо, что скоро настанет конец света, он положит конец моим страданиям.

— Какая ты глупая, пока жизнь не закончилась, ты еще можешь быть счастлива. У счастья много имен. Хватит бредить Брюсом.

Нази просыпается от холода, вся в слезах.

— Это только сон — шепчет она тихонько.

Глава 13

Лес никогда не спит. Всю ночь в кронах деревьев кипит жизнь, в чаще леса мелькают силуэты вышедших на охоту хищников. Их глаза горят, когти остры — горе случайному путнику, не нашедшему ночлег.

Утро густой пеленой сочится в оконные проемы и ложится тенями на пол. Нази смотрит как тени переплетаются между собой образуя странные письмена, разгадывать которые можно целый день. Вылезать из-под одеяла не хочется — очень холодно, пока затопишь печь, пока комната нагреется, успеешь замерзнуть. Сверху ветхого одеяла накинута облезлая медвежья шкура. Она нашла ее на чердаке, выбила из нее пыль и насекомых. Без этой шкуры, она бы просто замерзла ночью.

— Скоро зима — из ее губ вырывается облачко пара.

Под дверью скребутся, уже не первый раз, но она продолжает лежать и копить силы для нового дня. Каждый день, проведенный ей в лесу, как маленькая битва, которую она смогла выиграть. Придают ли победы ей сил? Нет. Она не видит смысла в жизни. Ежедневные заботы о пропитании, о запасах на зиму — все это скучно, ведь ей не с кем разделить их. Кролики не в счет.

— Нази — вроде зовут? Она нехотя вылезает из-под одеяла, заворачивается в старую шкуру. Шкура пахнет пылью, она бредет к двери и распахивает ее.

— Помоги ему — кролики вваливаются целой толпой, втаскивая в домик носилки на которых со стонами распростерся один из них.

— Его поймала лиса, но нам удалось обмануть и вызволить братца из ее когтей — матушка Кро как всегда деловита и собрана — помоги ему, надо приложить траву и остановить кровь.

Нази испугалась и растерялась от неожиданности. Конечно, она знала многие травы, но вот делать настойки и примочки — этой науки госпожа Вербена ее не обучила.

— Пошли скорее — матушка Кро уже вовсю тянет ее за подол в сторону чердака. Там развешены травы и Нази послушно взбирается по лестнице. Здесь повсюду гуляет холодный ветер и пальцы сразу застывают, но она не обращает внимание на холод. Лихорадочно перебирает травы, в поиске той, что ей нужна позарез. Наконец, трава найдена, Нази скидывает пучок вниз, застывая на минуту. Из чердачного окна хороша видна вся поляна, на самой опушке мелькает тень, похожая на человека. Нази всматривается в нее, неужели под деревьями скрывается человек? Она морщит лоб, пытаясь рассмотреть получше. Надо спуститься и выйти наружу, когда кролики уйдут, она соберется с духом и выйдет за пределы домика.

— Я только не знаю, как примочки из нее делать. Может ее надо отварить и настоем смочить тряпицу, а потом — девушка замолкает, так и не закончив фразу. Крольчиха грызет траву, жует ее и сплевывает на большой лист лопуха. Эту кашицу прикладывают к израненному плечу, раненный уже почти не стонет, а Нази понимает, что почти справилась. На нее наваливается страх и слезливость. Уткнувшись в старую шкуру, она пытается заглушить истерику, а крольчиха нежно гладит ее лапкой по спине и лопочет что-то успокоительное.

— Ты, наверное,